— А ты не знаешь? — Она избегала его глаз.
— Это ты не знаешь: все было… не совсем так, как ты тогда воспринимала.
— Положим. И все-таки: ты был настолько старше меня, пользовался популярностью, все тебя знали, все тебя звали всюду. А я… я была настоящим гадким утенком. Представляю, как ты тогда чертыхался, когда тебя попросили меня эскортировать.
Сраженный ее проницательностью — ведь все это, в сущности, правда, — он сначала растерялся, а потом рассмеялся.
— Допускаю, мне было немного неудобно, но только потому, что мы плохо знали друг друга.
— Но… эти мои скобы на зубах… мои ужасно причесанные волосы… и тот кошмарный костюм — красный, бархатный…
Он пожал плечами, будто все это просто выпало у него из памяти.
— А хочешь знать, что мне больше всего запомнилось из того вечера?
— Что же? — Она вся сжалась.
— То, о чем мы говорили с тобой: о бизнесе наших семей… о Густаве Малере… да еще о мировом кубке по футболу. Я тогда подумал, что среди девушек, которых когда-либо встречал, ты — одна из самых интересных. Я имею сейчас в виду — как личность. Это правда! — заверил он, видя ее искреннее изумление. — Как и твой богатейший репертуар избитых шуток такого мне тоже не приходилось слышать.
Кейла прижала ладони к пылающим щекам.
За неделю до бала, боясь показаться скучной, она пошла в библиотеку и проштудировала книгу шуток — от начала до конца.
— Конечно, я догадался кое о чем. — Мэт понимающе усмехнулся. — Но это как раз мне польстило. Ты ведь была совсем еще малышка… но такая милая.
О Боже! Он знал, знал о ее увлечении им! К счастью, появилась официантка. Мэт вопросительно взглянул на Ксйлу, она согласно кивнула пора уходить, можно рассчитываться.
— Мне до сих пор не все ясно с этим балом, — сказала Кейла, когда официантка ушла. — Почему ты все же согласился пойти со мной?
— Почему? Просто потому, что меня об этом попросили.
— Отец заставил?
— Слегка надавил, но я особенно и не сопротивлялся. Ты ведь приходила к нам в офис.
И… в тебе всегда было нечто загадочное, это меня заинтриговывало.
Вернулась официантка со счетом и тут же ушла, взяв незаметно для Кейлы кредитную карточку Мэта.
— Если быть честным, я часто об этом думал и пришел к выводу, что не должен был так себя вести. Мне и в голову не приходило, что ты воспримешь мое поведение как проявление жалости.
— А разве… было не так?
— Конечно, нет, Кейла, мной руководила только злость на тех идиотов, которых мы случайно подслушали. Ты… прости меня, если я нечаянно причинил тебе боль.
— Не надо просить прощения. — Кейла мило улыбалась, испытывая легкую эйфорию: просто удивительно, насколько по-разному они вспоминают тот бал.