К сотским за стол мужичонка один подсел, по виду – ни богат, ни беден – стрижен в кружок, борода козлиная. Разговоры стал разговаривать, мужичонка-то, – дескать, хотят бояре-то к латынянинам перейти да грешничать заставляют – со святой православной ратью биться. А то и не нужно совсем простым-то людям новгородским, другое надо – в единой вере быть, под благословением святым митрополита Московского Филиппа. Иван Васильевич, князь великий Московский, простым-то новгородцам не враг есть, а только переветчикам злым – Борецким, да Арбузьевым, да прочим – что похотят в латынскую веру перейти, да чтоб был Новгород Великий под рукой Казимира Литовского.
– Да то не лжа ль есть? – усомнился один, других потрезвее, сотский, на мужичка козлобородого посмотрел подозрительно.
– Вот те крест! – тут же и перекрестился тот. – Самолично слыхивал, как Марфа Борецкая, да Киприян Арбузьев в Михайлиной церкви под Литву сговаривались. Дескать, придет Иван Василич, все богачество наше порушит.
– Вот сволочи…
– И я про то. Эй, Явдоха! Тащи-ка еще вина доброго!
Долго таскался по Новгороду козлобородый. Из корчмы в корчму. С улицы на улицу. С Плотницкого на Славну. Со Славны на Людин. С Людина на Загородский. Везде про латынство боярское рассказывал. Да про рать московскую православную…
Шла вторая половина июня, жаркая, сухая, с пожарами. Уже с конца мая горели к востоку от Новгорода деревни, леса да острожки – то действовать начал московский полк – рать князя Ивана Стриги Оболенского. В июне выступило из Москвы войско князя Даниила Холмского. Отборная та рать была: государевы служилые люди имели дощатые брони, сабли, ручницы. Отряд огненных стрельцов-пищальников огнестрельным боем непокорных новгородцев сразить собирался. Воеводы у князя Холмского добры: Федор Хромой, да Пестрый-Стародубский, да Силантий Ржа – в черненых доспехах, в плаще черном, в шеломе с забралом причудливым в виде страхолюдной морды. На Шелонь-реку путь держали – там хотели соединиться с псковичами да вместе разом на Новгород идти.
Другое, самого Ивана Васильевича, князя великого, войско чуть попозже выступило – артиллерию-«наряд» везли, похвалялись. С ним и татарин касимовский – Данеяр-царевич. Ужо несдобровать отступникам!
Новгородцам деваться некуда – со всех сторон обложены. Пришлось на части войско делить: одно в Заволочье отправить, против Стриги-Оболенского, другое – «рать кованую» да «судовую» – на Шелонь, против Даниила Холмского. Часть ополчения двигалось по Шелони навстречу псковичам.
Шумели над высохшими лесами злые ветры, знойное солнце, жарило, нагревало тяжелые пластинчатые брони.