От костра приблизился московит с раскаленной саблей. Протянул осторожненько:
– На, дядько!
Другой, что с пленником рядом стоял, сабельку взял аккуратненько:
– Глаз, он шипит-от…
Рраз!
Одно движение всего и сделал.
Страшно закричал Нифонтий…
Левый глаз его кровавым комком полетел на землю, вырванный из глазницы каленой московитской саблей.
– Ловко, дядько Матоня!
Матоня!
Так он выжил тогда, пес!
Олег Иваныч поежился.
– А вот сейчас… смотрите…
Правый глаз несчастного Нифонтия Матоня вырезал медленно, аккуратно, не обращая внимания на страшные крики.
Кто-то из московитов блевал за кустами.
Расправившись с подмастерьем, Матоня вразвалку направился к застывшим в ужасе пленникам. С сабли его падали на траву темно-красные тягучие капли.
Матоня остановился напротив пленников, нехорошо усмехнулся, всматриваясь в глаза каждому по очереди. Весь вид его выражал торжество и довольство…
Дошла очередь и до Олега Иваныча.
Вздрогнул Матоня… Узнал, сволочь!
И такая дикая радость озарила корявую морду садиста, что Олег Иваныч понял – легкой смерти ему не будет!
Неожиданно бросился вперед, ударил башкой Матоню, прыгнул в кусты.
Далеко не убежал – блевавший в кустах московит сшиб его единым ударом. Попинали ногами – запинали бы до смерти, да вмешался Матоня – потащили к дереву.
А ведь – хорошо попинали! Ребер не поломали, а узлы-то на веревке ослабли! Ну-ка… А вот, так и есть…
Осторожненько, чтоб не увидели, высвободил Олег Иваныч правую руку, пальцами затекшими пошевелил, заругался, отвлекая:
– Сволочи! Козлы! Твари!
– А мы те поначалу язык-от укоротим, – утерев под носом красную юшку, ласково пообещал Матоня. – Ну-т-ко, держи ему голову…
Ага, держите, суки позорные… Вряд ли, конечно, получится против всех – да лучше быстрая смерть, чем такая… А уж этого ублюдка Матоню он с собой на тот свет прихватит – к бабке не ходите!
Дождавшись, когда один из московитов схватил его обеими руками за шею, Олег Иваныч враз выпростал руку, протянул к вражеским ножнам… Миг – и московит упал, заколотый собственной саблей!
Ловко отскочив к росшему рядом дереву, Олег Иваныч нехорошо улыбнулся. Московиты попятились. Матоня страшно завыл, словно упустивший добычу волк, и, взмахнув окровавленной саблей, погнал на противника всех имевшихся воинов…
С радостным сердцем ехал по полю битвы славный московский воин Силантий Ржа. Доспехи черненые сняв, отдал людишкам – чистить, сам налегке ехал – в кафтанце атласном, алом, в рубахе белой, вышитой. На ногах – легкие сапоги козлиной кожи с узорочьем тисненым. На поясе – кинжал един только. Правда, меч двуручный, ливонский, к седлу привешен. Ну, это так – позабыл снять, теперь уж не выкидывать же!