Почтительно выслушав боярина, Тимоха самодовольно кивнул.
Заржали на дворе кони. Разбуженный служка – спал ведь, сволочь, ну, ужо! – распахнул ворота. Выехали. Топот копыт пронесся вдоль Неглинной и затих за поворотом.
Постоял на дворе Митря, бородищу козлиную почесал… подумал – да к амбару подался. Потом – на конюшню. В овин. Ага, вон, за сеном-то – не синий ли сарафан мелькнул?
Кликнул Митря людишек – один-то опасался, помнил про нож. Так и есть – попалась Ульянка. В овине, на сене хоронилась. Тут и словили б ее, кабы не выскочила. Кинулась Митре в ноги – так, между ног, и проскользнула, Митря только плюнул да замахал руками злобно:
– Лови, лови змеищу!
Со всех сторон окружили Ульянку, вот-вот словят. Уж ухмылялся Упадыш похотливо – что боярину не удалось, ему удастся, вот-вот, вот…
А пока суд да дело, солнце взошло, колокола в Кремле к заутрене благовестили. Блики от лучей солнечных по воде золотыми дорожками бежали, играя. Свежо еще было, холодно даже – ничего не замечала девчонка, не до того. Выскочила на вымол, перекрестилась да бросилась в воду, хоть и холодна водица-то. Приняла холодная вода молодое девичье тело, только волны брызгами колыхнулись. Так и не вынырнула…
Пождали-пождали на вымоле шильники. Митре первому надоело – сплюнул досадливо.
– Черт с ней, – молвил.
Через три дня после отъезда Ставра с Тимохой, в пятницу, Олег Иваныч вновь на Москву наведался. Той же дорожкой – через лес – ехали многолюдством – мужики Силантьевы сено на торжище везли. Пасмурен день был, хмурился. Нет-нет да и дождик накрапывал, сено рогожками укрывали, так ведь все-то не укроешь. А оставить на риге – себе дороже, по приметам всем, дожди выпадали. Сгниет остаток-то, не поместится весь под крышу-то. Заладились было стоги метать – да дождь, будь он неладен. Махнул рукой Силантий, велел завтрева на Москву продавать везти. Вот и везли теперь. Харлам за старшего. Олег Иваныч, пользуясь случаем, с тем обозом сенным ехал – Стефана Бородатого, дьяка, проведать да об Ульянке напомнить. Ну, и саму-то девчонку навестить, конечно. Сказать, чтоб собиралась тайно. Вряд ли отпустит ее Неждан, вряд ли… Не доверял ему почему-то Олег Иваныч.
На постоялый двор Неждана Анисимова он заехал после полудня. С дьяком Стефаном Бородатым еще раз договорился, потом к Курицыну заскочил, с ним поговорил, потом то да се – целый день, как белка в колесе, проболтался.
В питейной горнице сам хозяин гостей обслуживал да рябой парень – Олег его раньше не видел. Впрочем, он никого здесь раньше не видел, кроме самого хозяина да Ульянки. Дождался, покуда Неждан отлучится, подозвал рябого с пивом. Спросил про Ульянку. Рябой в ответ лишь плечами пожал. Пес ее знает, где девка, вроде как с хозяйской супружницей на богомолье уехала.