Под вечер подъехал Олег Иваныч на Торг. Коня привязав, потолкался… Эх, был бы Олексаха – враз бы повозки нашлись, да еще б и на выбор. Тот-то пройдоха все торжище знал. Жаль, не судьба Олексахе-то вышла. Панфила попросить, Селивантова, старосту купеческого… Тоже не вышло – приказчик сказывал – закупил-де Панфил Акимыч на Щитной замков да иного какого товару на две лодьи – самолично к свеям отправился, в Выборг-городок. Что ж, не вовремя Панфил в Выборг свалил, ну да ладно – видно, самому мажорить придется.
Жара стояла страшная – к грозе, видно. Душно было, не продохнуть. Уж на что Олег Иваныч кафтан надел летний, цвета сирени, невесомый почти что, да рубаху чистую, льняную – а и то упарился, пот по щекам стекал противно. За пояс наборный, рядом с мечом узким, из Ревеля с собой привезенным, белую тряпицу засунул – пот с лица вытирал. Хоть и не любили новгородцы спать после полудня, как на Москве принято, по-европейски жили, а все же пустело постепенно торжище, к вечерне дело шло. И рыбники давно расторговались, и пирожники, и оружейники. Эдак скоро совсем пусто будет. Неужто никому товар перевезти не надо?
Олег Иваныч подозвал квасника. Испил – скривился, кислый квасок попался да теплый – нагрелся от жары-то. Подался на Ивановскую да к Лубянице – к складам. Суетились людишки-то. Товарец – вроде как кожи – на телеги сгружали.
– Бог в помощь, работнички! Откель будете?
– И тебе того ж, человече! Деревские мы… Боярина Арбузьева люди.
– А старшой ваш где?
– Вона, у Дмитровской церквы! Мужика, кушаком красным подпоясанного, видишь? То он и есть. Звать Федором. Подойди, ежели дело какое.
Поблагодарив мужиков, Олег Иваныч направился в сторону Дмитровской церкви, что упиралась прямо в Ивановскую улицу. Недалече тянулись амбары.
Федор, старший приказчик боярина Аникиты Афанасьевича Арбузьева,– оказался мужиком тороватым – с понятием. Из тех, что ложку мимо рта не пронесут. Узнав Олега Иваныча дело, задумался… Конечно, хотелось бы лишнюю какую деньгу срубить. Да вот обернуться ли к ночи-то…
– Да ночи-то светлые!
– А стража уличная?
– С уличными договоримся!
– Ну, ежели так…
– Так, так! Не думай… По рукам, что ли?
– А! Где наша не пропадала. Эй, мужики, грузи веселей! Сейчас товар на Лубяницу отвезем – и с тобой, к вымолу.
– А далеко ль на Лубянице-то?
– Да не доезжая до церкви Луки. Управимся быстро, ты жди.
Когда управились – резко стемнело. С юга наползала на город темно-сизая туча. Погромыхивало уже где-то за Славенским, вот-вот – и гроза.
С опаской поглядывая на тучу, деревские мужики нахлестывали лошадей – торопились успеть до дождя-то. Тяжело груженные повозки постукивали колесами по бревнам мостовой. В повозках, накрытая рогожей, позвякивала кипрская медь. Рядом с передней телегой, где сидел и старшой Федор, ехал на кауром коньке Олег Иваныч – дорогу указывал. Федор иногда оборачивался недовольно – в последнюю-то телегу уж больно многовато нагрузили, еле прут лошадки-то, как бы ось не лопнула. Да и туча еще – прямо над головою уже, вот-вот грянет!