Волны мерно качали плывущее судно, море словно дышало. Ярко светил по ночам молодой народившийся месяц, но долгожданная темнота вовсе не приносила прохладу. Аль-Гариб, кроме того, что был удачливым негоциантом, оказался еще и неплохим кормчим – корабль шел и ночью, по звездам. Старый араб не хотел терять времени, собираясь до начала осенних штормов сделать еще несколько выгодных рейсов в Кафу.
Олег Иваныч не помнил, сколько суток они плыли, не оклемался еще, да и Гришаня на руках был – лепешки надсмотрщики кидали в трюм без разбора. Кто успел, тот и съел. Приходилось ловить и на Гришу. Хорошо хоть за раздачей воды присматривали.
Однажды утром, когда солнце только что встало и золотистые лучи еще не набрали злой силы, сверху донесся шум. Топая по палубным доскам, радостно перекрикивались матросы. Вот что-то ударилось в левый борт. Кто-то выругался. Лодка? Льстивый голос аль-Гариба. Что-то звякнуло. Взятка таможенному контролю?
Ну, что гадать! Растолкать Гришу, хоть и сладко спит юноша. Не ровен час, за мертвяка примут, выкинут в море, у них это быстро. Глупо погибнуть сейчас, после того, как столько мук вытерпели. Потому – вставай, Гриша, вставай, не время спать, кажется, приплыли!
Ага! Корабль явно лавировал, пробираясь в какую-то бухту. Вот повернул направо, а вот – очень резко, даже было слышно, как хлопнул парус, – налево. Стукнулся бортом. Со свистом полетели канаты. И правда, приплыли!
Пришвартовавшись к свободному причалу, почтенный негоциант Хамид аль-Гариб велел выводить невольников. Откинув люк, надсмотрщики спрыгнули в трюм. Плетьми и пинками поднимали на ноги измученных людей. Впрочем, не перегибали, действовали аккуратно, товарный вид рабов не портили.
Олег Иваныч подтолкнул плечом Гришу, выбрался сам.
Воздух! Свежий морской воздух! И ветер! И крик чаек у самых волн. А вокруг… Вокруг…
Давно не видал Олег Иваныч такой красоты. Нет, Новгород – замечательно красивый город, но то красота изящная, неброская, северная, а здесь… Словно сумасшедший художник выплеснул на палитру самые яркие краски! Яркое синее море. Изогнутая полумесяцем бухта. Гавань с сотнями судов, украшенных разноцветными флагами – красными, палевыми, голубыми. Причалы. Многоцветное людское море – колыхающееся, бурное, штормящее. Позади – сахарно-белые стены. Распахнутые золотые ворота с застывшим в створках солнцем – Олег Иваныч даже ослеп ненадолго. За стеной, за воротами, поднимающийся кверху огромный город. Мощеные улицы, олеандры, статуи, видные даже отсюда, с гавани, фронтоны белокаменных храмов с портиками и колоннами, а вон там, слева, – сверкающий, словно плывущий над городом, купол.