Коля воспользовался приглашением волшебника. Они взлетели и помчались по темному коридору, ориентируясь на светлое пятно, маячившее впереди. Рядом пищали летучие мыши, задевая крыльями лицо и одежду солдата. Чем ближе был выход, тем четче проглядывались детали пещеры. Колонны с бешеной скоростью неслись одна за другой. Наконец Тилль, не сбавляя хода, направил метлу в стену воды.
Они пробили поток и выскочили в вечернюю прохладу. Солнце еще не закатилось, но в Драконьей долине уже установились сумерки.
Ни Лавочкин, ни Всезнайгель не промокли – маг позаботился о силовом поле. Теперь он гнал на юго-восток, в славный Труппенплац, иногда уклоняясь от голодных драконов, парящих в поисках пищи, либо снижаясь к кронам, где их не достал бы даже самый отчаянный ящер.
В сером небе восходила бледная полная луна. Солдат посмотрел на нее, и ему вдруг стало так грустно, хоть руки разжимай да с метлы падай. Каждая победа приносит новые поражения… «Я все делал правильно, выжал из минимума максимум… – мучился парень. – Тогда отчего я так недоволен?
– Вы уверены, что Марлен улетела именно в убежище? – прокричал Коля.
– Она захочет взять кое-какие вещи, – ответил Тилль. – И, вероятно, расправиться с некоторыми пленными. А там еще и Пауль… Подстрахуем.
Палваныч поднялся из летней Драконьей долины в осенний Труппенплац по лестнице, высеченной в скале неизвестными трудолюбивыми людьми.
Это был подвиг. Не создание лестницы, а восхождение. Грузный прапорщик вспотел, запыхался, перебрал в уме все бранные выражения на русском и немецком языках. Наконец он рухнул на суверенной территории Труппенплаца, борясь с одышкой. Сначала в соревновании лидировала одышка, но потом Палваныч переломил ход поединка. Отпыхтевшись и отхрюкавшись, он сверился с картой. Ткнул пальцем в нужном направлении. Побрел.
В самом королевстве приключений не было. Местное население, сплошь люди в форме, не обращало на чужака никакого внимания. Дубовых сам носил российскую армейскую форму, а значит, легко сходил за своего.
В Труппенплаце ему понравилось. Еще бы ему не понравилось на огромном военном объекте! Все здесь напоминало родной полк: и посаженные строгими рядами леса, и марширующие толпы крестьян, и командный покрик любого, даже самого вшивенького, начальства. Отличники бренчали роскошными медалями. Охламонам не давали вздохнуть. Разговоры отличались краткостью, формализованностью, от слов веяло приятной уху канцелярией, от манер – плацем. Склады – слабость и страсть прапорщика Дубовых – здесь были идеальными. Большие, крепкие, охраняемые. Потоки между ними шли почти промышленные. Повозка за повозкой, погрузка-разгрузка. Красота.