– Петька, – сказал Кузьма, наклоняясь к мальчишке, – сейчас будет рогатка на заставе у вала. Ты уж, того, не дрейфь. Сиди и слушай, можешь слезу пустить, это будет даже хорошо. Ясно? Авось проскочим. И не запамятуй – дядьку твоего везем в Антониев монастырь, а я ратник, к вам приставлен. Ну, держись, я вперед поскакал.
Петька не успел ничего ответить, как Кузьма проскакал к передним саням и возглавил маленький караван.
Вот и рогатка. Ратники с бердышами выступили вперед.
– Стой! Кто едет? Вылазь, досмотр!
– Погодь, служивый! – Петька узнал голос Кузьмы. – Глянь-ка, в санях монашек. По монастырям их развозим на погребение. Приказ царя.
– Поглядим-ка. А чего так много добра тащите? Не велено.
– Неведомо мне то. Приказано не чинить препон. Да и поминки-то надо по-божески справить людишкам. Чай, и монастыри теперь не очень-то при достатке. Мы ведь и их пощипали.
Петька насторожился, затаил дыхание. Слышно было, как ратники шурудили соломой, бормотали что-то. Потом раздался голос отца:
– Родимые, не оскверните прах Божьего человека. Вот возьмите на поминки, помяните раба Божьего Силантия, царствие ему небесное.
Петьке стало неловко за отца, но потом он представил себя на его месте и решил, что так оно и нужно было. Потом он вздрогнул, услышав, как шаги приближаются к нему. Ратник подошел, спросил окающим голосом:
– А тут чего?.. А-а, малец! Кто таков будешь?
– Племяш я покойного, дяденька, – ответил Петька дрожащим голосом, а слеза сама собой скатилась до подбородка. Он шмыгнул носом, утерся рукавицей и поглубже под шубейку сунул руку с пистолетом.
– Ну ладно, мальчонка. Не мы в том повинны, а ты поплачь, авось на небесах это зачтется покойнику. – И, обернувшись к рогатке, ратник крикнул: – Эй, Захарка, пропусти монашка. Пусть едут, раз царев указ есть.
– Бывайте, служивые! – крикнул Кузьма. – Держите и от меня, в монастыре, чай, найдется для меня замена, а как возвращаться буду, к вам непременно загляну, помянем покойничка, раба Божьего.
– Однако непростой монашек преставился, коли охрану ему учредили, как ты думаешь, Захарка? – это Петька услышал, уже проезжая мимо рогатки.
Впереди чернели стены притихшего Духова монастыря.
Петька вдруг покрылся холодным потом. Он вспомнил, что до Антониевского монастыря им никак не добраться. Река не замерзает, а лодку трудно достать. А ведь так и московиты могут подумать. Что тогда им грозит? Как это они допустили такую ошибку? Это все Кузька. Тятька все ему передал, нет бы самому подумать.
Он окликнул Кузьму, тот тут же придержал коня и спросил, наклонясь к нему: