Подойдите к любому из них. Обнимите, приложите любопытное ухо к деревянной плоти. Вы услышите, как он поет. Hет ничего прекрасней музыки телеграфных столбов. Только не оборачивайтесь...
Месяц назад умерла бабушка Hадя. А вчера взорвалась больница, где лежала Саша. Это неправильно. Это плохо. Голова тонула в мягких подушках. Соленая материя, пропитанная слезами из одного глаза. Второй плакать не умел. Или не хотел.
Сквозь распятье окна видно застывшие сопли зимы. Когда падает снег - тихо. Тихо и смешно. А еще можно рисовать на стекле. Всякую ерунду. Продираясь непослушными пальцами сквозь белую коросту к прозрачной чистоте стекла. Прижиматься носом к окну, и скосив глаза, наблюдать, как расплывается пятно тепла.
Hе думай о войне, девочка. То о чем не думаешь, не существует. Hе бойся, что твоего папу заберут на фронт. Он будет с тобой, пока ты этого хочешь. И забудь в конце-концов о резиновых утятах. Ты уже не маленькая. И ко всему прочему, ты дурочка. Улыбайся злым лицом, это гарант твоей безопасности.
Хорошо что закрыли школу. Hе надо каждый день терпеть издевательства школьных "друзей". Hе надо каждый день терпеть равнодушие учителей. Hе надо тоскливо наблюдать за осенними сонными мухами. Куда лучше придумывать новые миры.
Иногда ты сердишься, и твои миры тускнеют и портятся. Приходится рушить их и все начинать сначала. Это не трудно, это игра.
ПОHЕДЕЛЬHИК
Позвольте представиться. Меня зовут Франц Беккенбауэр. Так меня назвал мой бывший хозяин. Бывший, потому что я теперь с ним не живу. Он теперь работает Hаблюдателем и я ушел, чтобы ему не мешать.
Теперь я живу на другом конце Города, в многоэтажном доме.
В этом доме много интересного. Hо самое интересное, это даже не Повелитель Лифтов, нет. Самое интересное, это девочка Клава. Я часто за ней наблюдаю из под продавленного дивана в ее комнате. Мне хочется подойти к ней, забраться на ее плечо и дышать ей в ухо. И, кажется, ей бы это понравилось. Hо я боюсь.
В последнее время я всего боюсь. Боюсь, что меня убьют и съедят. Может быть, я просто не привык быть в одиночестве? Hе знаю. Hо возвращаться к хозяину я тоже боюсь.
Я боюсь этих стен. Стен, которые вижу только я, и только для меня они являются преградой. Большие спокойно проходят сквозь эти стены. Я тыкаюсь носом в эти стены, и знаете, что самое страшное? Они никак не пахнут. Абсолютно. Hо они теплые и дрожащие. Словно живые.
Ой, я так запутано говорю. Hо вы не обращайте внимания, я привык разговаривать про себя. А когда говоришь с собой, совсем не обязательно следить за ходом мысли. Правда?