— А что вы хотите за это?
— Я хочу получить ваши текущие сюжеты, и еще одну новость в придачу.
— Хотите забрать какую-то мою сенсацию?
— Всего на несколько недель. На мой взгляд, у вас самая завидная рубрика в журнале.
— Почему я должен вам верить, Бак? Это звучит так, будто Том Сойер уговаривает меня заняться покраской его забора.
— Я говорю совершенно серьезно. Вы передаете мне «диную религию, восстановление Храма, двух проповедников у Стены Плача, выборы нового папы, и еще что-нибудь из вашего портфеля, о чем я еще не сказал, а за это получаете статью о договоре.
— Я могу заинтересоваться. Какую же это большую сенсацию я здесь упустил?
— Вы ее не упустили. Просто у меня есть друг, который оказался в нужное время в нужном месте.
— Кто? Каким образом?
— Свой источник я не буду вам раскрывать, но я узнал, что рабби Цион бен-Иегуда…
— Я знаю его.
— Знаете?
— Ну, точнее, знаю о нем. Все его знают. Производит сильное впечатление.
— Вы слышали, что он сейчас затевает?
— Какой-нибудь исследовательский проект, верно? Какое-нибудь очередное занудство?
— Значит, вам это не нужно. А вообще получается так, будто я прошу у вас Балтийское и Средиземное море, а взамен предлагаю Бордуок и Парк-Плейс.
— Именно так это и звучит, Бак. Я ведь не дурак.
— Конечно, нет, Джимми. Вы не понимаете только того, что я вам не враг.
— Но конкурент, который подгребает под себя ключевые темы.
— Я же только что предложил вам одну из них!
— Так не пойдет, Бак. Конференция по единой мировой религии суха, как пыль. И сама эта идея никогда не реализуется. Ничего особенного не представляет собой восстановление евреями их Храма, потому что это интересует только евреев. Признаю, что те двое у Стены Плача могли бы быть великолепной темой, но люди, которые пытались к ним приблизиться, погибали. Я склонен думать, что любой журналист мира хотел бы получить такой эксклюзивный материал, но у всех у них кишка тонка для такого дела. Кто станет новым папой известно всем. И кто может заинтересоваться исследованиями старого раввина?
— Остановитесь на секунду, Джим, — попросил Бак. — Меня заинтересовал вопрос о папе, потому что я ничего не знаю о том, кто станет новым.
— Не говорите так, Бак! Где ваши глаза? Все делают ставку на архиепископа Мэтью из…
— Из Цинциннати? В самом деле? Я брал у него интервью…
— Да знаю, Бак, читал я его. Тут, кстати, все прочат вас в лауреаты Пулитцеровской премии…[15]
Бак промолчал. Воистину, зависть не знает границ. Борланд, наверное, почувствовал, что хватил через край.
— По правде говоря, я готов отдать вам вам эту тему. Может получиться хорошее чтиво. Но вы же представления не имеете о том, каким путем он поднялся к власти.