Дресколл сказал:
– Я действительно написал такое письмо, подписался, положил в конверт, наклеил марку и послал миссис Прескотт. Это было дня четыре-пять тому назад.
– В этом письме вы просили миссис Прескотт уйти от мужа? – спросил коронер.
– Да.
– Он был неприятен вам?
– Да, я считал его обманщиком и мошенником.
– Вы к нему ревновали?
– Немного. Да, честно говоря.
– Были ли у вас основания его ненавидеть?
– Да.
Коронер даже растерялся.
– В жизни своей не слышал ничего подобного!
Овермейер кивнул. Родней Кафф покровительственно сказал:
– Продолжайте, ваша честь. У вас это великолепно получается. Или вы предпочитаете, чтобы вопросы задавал я?
Коронер бросил на него сердитый взгляд и спросил, с трудом справляясь с негодованием:
– Вчера утром вы были в доме Вальтера Прескотта, не так ли?
– Да.
– Когда?
– В то самое время, которое назвала миссис Андерсон. Я не смотрел на часы, но знаю, что приехал в начале двенадцатого.
– Был ли предупрежден Вальтер Прескотт о вашем визите?
– Нет.
– Вы поехали туда, чтобы увидеться с его женой?
– Да.
– Вы ее видели?
– Да.
– Перед тем как ехать к Прескотту, вы вооружились.
– Да. Вальтер Прескотт грозился убить ее. Я считал, что он способен выполнить угрозу. Мне хотелось просто защитить ее.
– Пустив в ход револьвер?
– Я даже не думал, что мне нужно будет им воспользоваться, я считал, что у нее на случай внезапной опасности должно быть оружие. Для самозащиты.
– Вы высказали каким-нибудь образом любовь или привязанность к миссис Прескотт?
– Да, – с чувством ответил мистер Дресколл. – Мне была невыносима сама мысль о том, что она может быть несчастлива. Я заключил ее в объятия и сказал, что люблю ее по-прежнему, что мое чувство не ослабевало никогда.
В этот момент бодро защелкали аппараты фотокорреспондентов.
– Что ж, давайте говорить начистоту, мистер Дресколл. Это вы убили Вальтера Прескотта?
– Я не убивал.
– Вы знали, что он был мертв?
– Я узнал об этом уже много времени спустя.
– Будьте добры, расскажите нам, чем вы занимались в доме после половины двенадцатого?
– Мы говорили с миссис Прескотт об ее финансовых делах и о присвоении ее супругом двадцати тысяч долларов из ее личных средств.
– Насколько я понимаю, вы сообщили об этом супруге Прескотта?
– Конечно! – с жаром воскликнул Дресколл. – Он обманывал, врал ей и разорял ее. Он и женился-то на ней только ради денег. Я был абсолютно убежден, что своим поведением он утратил на нее все права.
– Но ведь вам было известно, что в глазах закона она продолжала оставаться его женой. Ведь никто не освободил ее от супружеских обязанностей.