— Это не из-за денег, а из подлости, — хмуро сказал Уэйд. — Кевин О'Брайен организовал эту шайку, потому что решил просто повеселиться.
— Повеселиться, — повторила Эмили, вспоминая боль и страх той ночи.
— В прошлом месяце ему исполнилось восемнадцать, и его будут судить как взрослого. Посмотрим, как весело ему будет в суде.
— Не знаю, найдется ли когда-нибудь браслет матери, — грустно сказала Эмили.
— Мы попытаемся, но боюсь, я не могу ничего обещать.
— Я понимаю, но спасибо и на этом.
— Ты не собираешься пригласить меня? — спросил Уэйд, забыв и об этикете и о терпении.
Уэйд заметил, как Эмили нервно сглотнула.
— Да, конечно, — сказала она, делая шаг в сторону. — Входи. Хочешь чашку кофе?
Уэйд вошел внутрь и уже было открыл рот, чтобы согласиться, но тут заметил, в каком состоянии была ее гостиная. На полу повсюду валялись коробки, пустые либо с вещами.
— Что ты делаешь?
— Я решила, что нужно начинать собирать вещи.
Первым побуждением Уэйда было пнуть ногой коробки. Но он сдержался.
— К чему такая спешка? Срок аренды моего дома истекает только в конце декабря. У тебя еще шесть недель.
— Шесть недель пройдут быстро, — сказала Эмили, пожав плечами и не поднимая взгляда. — В начале декабря я устрою распродажу прямо здесь, во дворе. А все, что понадобится, сдам на хранение.
Уэйд сжал руки в кулаки.
— Ты собираешься продать свои вещи? Эмили облизнула пересохшие губы.
— Ну, мне не понадобятся все вещи, возможно, я буду жить в квартире. И где я размещу кучу мебели и всяких безделушек?
— Так ты намерена сбежать отсюда? Ты просто сорвешься с места и отправишься искать «саму себя»? Никаких обязательств ни перед кем, никаких связей?
— Да, именно так, — сказала Эмили с вызовом. — Впервые в жизни я хочу пожить только для себя и не быть ни за кого в ответе. Это звучит эгоистично, ну и пусть. Раньше у меня не было такой свободы, а сейчас я могу делать все.
— Ерунда! Эмили удивилась.
— Что ты сказал?
— Ты всегда была свободной и могла делать все что угодно с тех пор, как повзрослела и могла о себе позаботиться. Тебе вовсе не обязательно было оставаться и присматривать за отцом — твои мать и брат ведь не стали этого делать. Ты сама сделала выбор. И никто под дулом пистолета не заставлял тебя записываться во все эти общественные организации и клубы, быть в них активной участницей. Ты не была пленницей ни в этом доме, ни в этом городе.
— Я и не говорила, что была пленницей, оправдываясь, сказала Эмили.
— Ты сама выбрала такую жизнь, тебе нравится помогать людям. Все они значат для тебя очень много, и ты не будешь счастлива, уехав отсюда.