Все время только это и делали, подумала Тара…
Они снова были в скромном номере мотеля. Тишину нарушал только дождь, барабанивший по стеклам. Еще одна уютная комнатка, где две кровати занимают почти все свободное место. И Блейку ничего не остается: только наблюдать за Тарой и про себя размышлять, не провести ли им это время с пользой на одной из кроватей.
Он начал ходить взад-вперед, засунув руки в карманы.
Тара сидела на кровати, скрестив ноги, и смотрела на него. Блейк почти физически ощущал, как ее взгляд следует за ним, когда он пересекает комнату, которая с каждым разом казалась ему все меньше.
— У тебя что, клаустрофобия? — наконец спросила Тара.
Блейк остановился и пожал плечами.
— Возможно. Но не острая.
— А я думала, что детективы привыкают к такому времяпровождению. Разве тебе не доводилось долго томиться, прячась и наблюдая?
— Да, — признался Блейк. — Но когда я сижу в засаде, то знаю, что делаю. Мне известно, что происходит.
— А давно ты стал частным детективом?
— Кажется, лет десять назад. Тара изумленно вскинула брови.
— Сколько же тебе лет?
— Тридцать четыре.
— О! Я думала, ты моложе. Блейк усмехнулся.
— Буду считать это комплиментом.
— Твой отец тоже был детективом? Возможно, офицером полиции?
— Нет, мой отец не был полицейским. Его ужаснула бы одна мысль о подобном. Он не слишком жаловал полицию, как, впрочем, и всех остальных, кто имел отношение к власти. Отец умер, когда мне едва исполнилось пятнадцать.
— А твоя мама? Она жива?
— Они вместе погибли из-за несчастного случая. Блейк до сих пор вздрагивал по ночам от страшных воспоминаний, которые преследовали его каждый раз, когда он давал волю своим чувствам.
— О, Блейк, как ужасно! Потерять родителей еще ребенком. Мне очень жаль.
— Это было давно, — проговорил он, чувствуя неловкость оттого, что она жалеет его.
— Но ведь рана так и не зажила. Некоторое время Блейк молчал, а затем откашлялся и произнес:
— Да, я до сих пор ненавижу больницы. Мама прожила еще несколько дней после того несчастного случая, и больничные звуки и запахи всегда будут напоминать мне о ее смерти.
Он тряхнул головой, словно стараясь отогнать тяжелые воспоминания.
— А твои родители? — спросил он, чувствуя, что Таре хочется поговорить. Возможно, на нее тоже давило замкнутое пространство.
— Они до сих пор живут в Гонории. В этом маленьком городке я родилась. Мой отец — юрист, мама — учительница. Мы респектабельная ветвь семейства Макбрайд, — с усмешкой добавила она.
Респектабельная. Таким словом никак нельзя было назвать его семью! Свидетельство того, какое у них с Тарой разное происхождение.