Но блондинка только крепче прижалась к нему.
— Тогда, может, поднимемся наверх? — промурлыкала она. — Всего на пару минут… только чтобы я подняла тебе настроение?
Это окончательно добило Ротуэлла. Он решительным жестом отцепил от себя ее руку и отодвинул девицу в сторону. Внезапно по ее лицу скользнула тень страха.
— Извини! — твердо отрезал он. — Не сегодня!
Страх — если это был страх — мгновенно пропал. Не сказав ни слова, она повернулась и скрылась в толпе.
Ротуэлл перебросился парой слов с Честным, отыскал свое пальто, после чего вышел на улицу и двинулся к дому. До Беркли-сквер было не больше мили, но барон уже успел горько пожалеть, что оставил экипаж дома. Ему хотелось поскорее оказаться дома.
Интересно, что он скажет? «Прости, дорогая, я пьян как свинья и мне ужасно жалко себя»? Ну уж нет! К дьяволу сантименты! Он никогда не унизится до этого.
Подгоняемый нетерпением, Ротуэлл быстрыми шагами подошел к фонарю и принялся шарить по карманам в поисках часов. Однако жилетный карман был пуст. Похлопав по карманам сюртука, он понял, что часов там тоже нет. Странно, нахмурился Ротуэлл. Он никогда не выходил из дома без часов.
И тут его осенило. Та женщина в поношенном платье! Ротуэлл разразился проклятиями. Льнула к нему, заглядывала в глаза… Шлюха обчистила его, словно какого-то деревенщину! Пропади все пропадом! С таким невезением ему самое время вернуться домой. И утрата часов — самое меньшее, о чем ему следует волноваться.
Ночь выдалась холодная, однако, подстегиваемый бешенством и немалым количеством бренди, которое он успел проглотить, Ротуэлл шел быстрым шагом. Сквозь серые клубы липкого тумана, накрывшего Сохо, кое-где слабо мерцали фонари.
В одном из последних домов по Портланд-стрит, застроенной старыми, сохранившими былую респектабельность домами, еще светилось одно окно. Даже несмотря на туман, можно было разглядеть яркие желтые и фиолетовые анютины глазки, выплескивающиеся из ящика под окном. Ротуэлл, остановившись, переминался с ноги на ногу, вглядываясь в льющийся из окна мягкий свет. Вдруг до него донесся смех — едва слышный, но звонкий. Сквозь прозрачный тюль шторы можно было разглядеть силуэт сидящей женщины, волосы ее были свернуты мягким узлом на шее. Вдруг она повернулась и протянула к кому-то руки. Мужчина, наклонившись к ней, ласково обнял ее за плечи. На мгновение их силуэты слились, являя собой очаровательную картину домашнего уюта и любви.