— Ксантия рассказывала мне о женщине, на которой женился твой брат, — вдруг выпалила она, уставившись на руки, которые судорожно сцепила на коленях. — Что в ее жилах текла смешанная кровь и что поэтому ее отказывались принимать в обществе. Наверное, это было ужасно.
На скулах Ротуэлла заходили желваки. Плохой знак, решила Камилла.
— У Ксантии слишком длинный язык, — прорычал он.
— За что, позволь спросить, ты рассердился на Ксантию? — потеряв терпение, бросила она. — В конце концов, я твоя жена, и раз это имеет отношение к твоей семье, значит, я имею право знать. Я должна об этом знать, особенно потому, что мне предстоит родить тебе ребенка.
По чувственным губам Ротуэлла скользнула неприятная усмешка.
— Какой пафос — особенно в устах женщины, которая еще совсем недавно собиралась использовать меня исключительно в качестве племенного жеребца! — не без злости проговорил он. — Насколько я помню, в свое время ты считала, что брак — это всего лишь сделка… или я ошибаюсь?
— Ротуэлл, это нечестно…
— Нет, это правда, — перебил он. Теперь он смотрел на нее в упор, в глазах его горело пламя.
— А что изменилось? Ты передумал? Хочешь, чтобы наш брак перестал быть сделкой?
Ротуэлл отвернулся. Лицо у него стало отстраненное.
— Нет, — чуть слышно выдохнула она. — Похоже, нет.
Пробормотав сквозь зубы какое-то ругательство, Ротуэлл вскочил на ноги и зашагал прочь.
Не оборачиваясь, он дошел до того места, где берег спускался к самой воде. И долго стоял там, ероша волосы и думая о чем-то своем. Плечи его устало поникли, как будто на них лежала неимоверная тяжесть. Но когда Камилла, не сводившая с него глаз, уже решила, что муж готов вернуться. Ротуэлл вдруг, не глядя на нее, зашагал по тропинке, которая змейкой вилась вокруг пруда.
Что делать? Бежать за ним… просить прощения? Но за что? возмутилась Камилла. Почему она должна извиняться? Он сам виноват — и вдобавок упрямо отказывается это признать.
Она бросилась навзничь на разостланный на земле плащ и закрыла глаза. Ротуэлл был прав — но крайней мере в одном. Давая согласие на этот странный брак, она сама толком не знала, чего хотела. Она требовала от него одного — а втайне сама желала другого — того, что пугало и одновременно возбуждало ее. Она мечтала о его любви. Мечтала, чтобы их брак стал настоящим. И дьявол ее дернул коснуться этой опасной темы — его первой любви! Да уж, ничего не скажешь, пикник получился на славу!
Камилла не знала, долго ли она пролежала, пытаясь понять, когда именно почувствовала, что любит его. Но потом вдруг чья-то тень легла ей на лицо, и она испуганно открыла глаза.