Ротуэлл стоял в двух шагах от нее — он не смотрел в ее сторону. Взгляд его прищуренных глаз был устремлен куда-то вдаль, поджатые губы придавали лицу суровый и мрачный вид.
— Какого дьявола?! — рявкнул он. — Чего ты от меня добиваешься? Можешь ты мне сказать наконец?
Выпрямившись, Камилла села.
— Хочу, чтобы ты был счастлив, — глядя ему в глаза, сказала она. — Чтобы ты жил полной жизнью, вместо того чтобы мучиться от боли и злиться… злиться на весь мир. Хочу, чтобы у тебя была цель в жизни. Чтобы ты радовался, а не страдал.
Лицо у Ротуэлла напряглось.
— Брось, тебя ждет разочарование, Камилла, — тихо проговорил он. — Я не смогу стать таким, кто тебе нужен. Это просто не в моей натуре.
— Подожди! — Она вскинула руку. — Разве я просила тебя измениться?
— Оставь… я знаю, чего ты хочешь, — угрюмо бросила Ротуэлл. — Но я разочаровывал всех женщины, которых знал, — кроме разве что моей сестры.
Какое-то непонятное, но сильное чувство промелькнуло в его глазах — на мгновение на лице Ротуэлла появилась гримаса, будто он собирался заплакать, и тут уж Камилла перепугалась не на шутку. Однако Ротуэлл был сделан из более крепкого материала. Он моргнул пару раз, на скулах его заходили желваки, а взгляд устремился куда-то вдаль, на другой берег реки.
— И что теперь? — с вызовом бросила Камилла. — Думаешь, я не слышу, как ты иногда до утра расхаживаешь по своей спальне? Конечно, когда соизволишь вообще вернуться домой! Ты не ешь, не спишь — только хлещешь свой бренди да упорно цепляешься за свое одиночество! Боже, я уже видела, как один близкий мне человек загнал себя в могилу таким способом — только потому, что жизнь без любви для нее ничего не значила! И не желаю, чтобы это повторилось!
— Проклятие, что ты хочешь от меня услышать? — взорвался Ротуэлл. — Правду? Только правду — и ничего, кроме правды? Или заодно и все те дурацкие выдумки, которыми она обросла с тех пор? Подумай хорошенько, Камилла, прежде чем ответить. Потому что если ты скажешь «да», тебе придется с этим жить. И ты будешь вспоминать об этом всякий раз, как будешь смотреть на меня.
— Нет, я…
— Да, — перебил Ротуэлл, и ледяная уверенность в его голосе поразила Камиллу. — Я тебя предупреждаю. Ты станешь вспоминать этот день всякий раз, как я буду ложиться в твою постель.
— Неужели? — вздернула плечи Камилла. — Что ж, рискну, пожалуй. Только, будь добр, сядь.
Ротуэлл по-прежнему не смотрел на нее — однако послушно сел на разостланный плащ и подпер руками голову. Он долгое время молчал — молчала и Камилла.
— Ее звали Аннамари, — вдруг выдохнул он. — Впрочем, Ксантия, наверное, уже говорила тебе…