— Какого дьявола тебе понадобилось ехать на юг, да еще в такую бурю?! — возмущался герцог, убедившись, что барона препроводили в маленькую гостиную, где было тепло и уютно.
— Кто же знал, что разразится такая буря? — буркнул Ротуэлл. Завернувшись в сухое одеяло, он придвинулся поближе к камину. Лицо у него было задумчивое и печальное. — У меня там в пальто кое-какие документы, — продолжал он. — Речь идет об одном деле, которое я хотел с тобой обсудить.
— Что, твое дело не могло подождать? — брюзгливо бросил герцог. Отойдя к буфету, он разлил в бокалы бренди. — Плюнь ты на эти документы, Ротуэлл. Лучше посмотри на себя — ты ведь болен, едва на ногах стоишь! Нужно быть полным идиотом, чтобы в таком состоянии скакать сюда из Лондона в бурю, да еще в открытом экипаже!
Он сунул барону в руку бокал с бренди — Ротуэлл, очнувшись, поднял голову. Взгляды их встретились. Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза.
— Да, черт возьми, я болен, — неохотно проворчал Ротуэлл. — Так что, друг мой, это дело никак не могло подождать.
А в самом центре города, на Беркли-сквер, дождя еще не было, но холодный воздух, насыщенный жирной копотью газовых фонарей и ароматами конского навоза, казался спертым. Камилла видела, как с юга быстро надвигается череда туч, понемногу начал накрапывать дождь, а невесть откуда взявшийся пронзительный ветер быстро гнал по улицам пожухлые листья. Улицы вмиг опустели — редких прохожих словно бы сдуло тем же самым ветром. Зонтик, который она прихватила с собой, упорно старался вырваться у нее из рук, а ветер, словно издеваясь, дергал и рвал полы ее плаща.
Стоявший на Гросвенор-сквер городской особняк лорда Холбурна даже издалека производил внушительное впечатление — раздвинув плотную пелену тумана, он грозно возвышался над нею, словно древняя сторожевая крепость. При одном только взгляде на него сердце Камиллы сжалось. Перед ней был дом, в котором когда-то жила ее мать, ставшая графиней Холбурн. Неужели эта жизнь респектабельной дамы, полная комфорта и бесчисленных привилегий, которые дают богатство и титул, была такой унылой и безрадостной, как рассказывала maman?
Слуга, открывший ей дверь, оказался настолько стар и дряхл, что Камилла даже ужаснулась на мгновение — высохшее лицо смахивало на череп, костюм дворецкого висел на костлявых плечах, как на вешалке. Увидев Камиллу, он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг, к ее ужасу, в горле у старика заклокотало, и он отшатнулся от нее с таким видом, будто увидел привидение.
— Месье?.. — шагнув к нему, неуверенно пробормотала Камилла. — Могу я вам чем-нибудь?..