Камилла опустила голову.
— Немного больше, — прошептала она.
— А время все шло… утекало, как песок сквозь пальцы, — неумолимо продолжал Ротуэлл. — И к тому времени, как мы встретились, у тебя оставалось всего несколько недель, чтобы найти себе мужа, верно? Тебя просто загнали в угол. В результате тебе ничего не оставалось, кроме как броситься в мои объятия — просто потому, что ничего лучшего не нашлось. И что же? Получается, я единственный, кого это приводит в бешенство? Почему, Камилла?!
Камилла сложила руки на коленях.
— Моя мать… — Камилла замялась, подыскивая подходящее слово. — Под конец жизни она стала… алкоголичкой. Все последние несколько лет я смотрела, как она убивает себя… Она не хотела больше жить — ведь красота ее увяла и Валиньи уже не любил ее. — Камилла судорожно вздохнула. — Бывали дни, Киран, когда моя мать вряд ли даже помнила, как ее зовут — что уж говорить о каком-то письме? А под конец. Боже… Она даже меня не узнавала.
На какое-то время Ротуэлл потерял дар речи.
— Прости. Камилла… мне очень жать, — порывисто пробормотал он, сжав ее руку. — Я не знал этого.
Камилла с горечью пожала плечами.
— Не обижайся. Киран, просто я иногда не понимаю, когда мы можем быть откровенны друг с другом, а когда нет. Это так сложно.
— Камилла, я ведь говорил тебе, когда мы поженились…
— Я помню, что ты говорил. — Камилла жестом заставила его замолчать. — Тот наш брак… забудь о нем, потому что я так решила! Что бы мы с тобой ни говорили, о чем бы ни договаривались — все, с этим покончено. Разве ты еще не понял этого, Киран? Разве ты не прочел этого в моих глазах? Я… теперь ты нужен мне, — прерывающимся голосом проговорила она. — И нашему ребенку тоже. Я не прошу тебя… я просто говорю тебе об этом. Я хочу, чтобы ты это знал.
Боль и слабость вдруг одновременно навалились на Кирана, разливаясь по его телу, лишая последних сил.
— Камилла, возможно, если ты… Она покачала головой.
— Возможно, я просто не желаю больше снова впустую растрачивать свою жизнь у постели умирающего, который сам старается вогнать себя в гроб? — прошептала она. На ресницах Камиллы повисли слезы. — Тебе не приходило в голову, Киран, что это… это несправедливо?
А ведь она злится, вдруг с удивлением подумал он. И у нее на это есть полное право — как ни горько это сознавать. Слава Богу, она хоть не сказала, что любит его… этого Ротуэлл бы не пережил.
— Камилла, — негромко пробормотал он, — я такой, какой я есть. Я ведь тебя предупреждал…
— Лжец! — Камилла сорвалась с постели. — Лжец! — повторила она. — Ты не такой. Ты сам превратил свою жизнь в ад, Киран, — и сам же страдаешь от этого. Ты нигде не находишь покоя. Ты почти не ешь. Ты почти не спишь. И вот теперь я хочу сказать, что это жизнь труса!