Но если судьба подарила ему эту любовь, что дурного, если он исполнит ее желание и сделает ее счастливой? Какой смысл теперь стараться держать ее на расстоянии? Сейчас он уже больше не может ни защитить ее, ни скрывать от нее правду.
— Ладно, будь по-твоему, — пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы. — Можешь завтра прямо с утра послать за доктором, если тебе так будет спокойнее.
— Завтра? — Голос ее оборвался.
Он ласково погладил ее по голове.
— Камилла, неужели одна ночь имеет какое-то значение? — тихо спросил он. — Уверяю тебя, мне значительно лучше. Честное слово. Просто… побудь со мной, хорошо? Здесь, в моей постели. Прошу тебя.
Она подняла к нему мокрое от слез лицо, и он увидел, что она улыбается.
— Très bien, — прошептала она, проглотив слезы. — Но я не знаю, за каким доктором послать? Может, Трэммел сможет кого-то посоветовать?
Ротуэлл уставился в камин — огонь в нем почти догорел и только несколько углей слабо мерцали в темноте.
— Есть один доктор на Харли-стрит, — наконец неохотно выдавил он из себя. — Доктор Реддинг. Номер дома не помню… в самом конце улицы. Прямо с утра попрошу Трэммела послать за ним.
Камилла резко отодвинулась. Ротуэлл зажмурился — взгляд Камиллы не предвещал ничего хорошего.
— Ты его знаешь, — голосом обвинителя бросила она. — Ты ведь уже бывал у него раньше, так?
Ротуэлл неохотно кивнул.
— За пару дней до того, как мы встретились.
В глазах Камиллы вспыхнуло понимание.
— Понимаю, — протянула она. — И… что он сказал?
Ротуэлл криво усмехнулся.
— Что я слишком много пью и слишком много курю, — пробормотал он. — Что много лет не щадил себя… Что слишком долго тянул. Что скорее всего у меня рак желудка или рак печени, и метастазы уже проникли в желудок. И что — учитывая, сколько крови я потерял, — дело зашло… слишком далеко.
Он смотрел, как исказилось ее лицо, как дрожат у нее губы, когда она старается справиться с собой.
— Oui? — пробормотала она. — И какое лечение он тебе назначил?
Ротуэлл обхватил ее лицо ладонями, заглянул в глаза.
— Камилла, — тихо пробормотал он, — мы ведь оба с тобой знаем, что никакое лечение тут уже не поможет. Все, что может доктор, — это немного приглушить боль, когда она станет нестерпимой.
Она яростно замотала головой.
— Нет! — прошептала она. — Этого не может быть! Должно же быть что-то. Или… А вдруг это просто пройдет, если ты станешь беречься? Доктора ведь часто ошибаются, верно? — Она умоляюще посмотрела на него, словно цепляясь за соломинку.
Ротуэлл зажмурился. Внезапно ему отчаянно, до боли захотелось в это поверить. Господи, подумал он про себя, ну почему я не спохватился еще тогда, когда закрыл за собой дверь приемной доктора Реддинга?! Почему не послушался? Но тогда это его не волновало. Это была судьба, которую он ожидал. Кара, которую он заслужил.