— Вот оно что… — протянул Ротуэлл. — Значит, вы никогда не жили вместе?
На Камиллу внезапно нахлынула грусть.
— Очень недолго, — неохотно сказала она. — А после этого маме была отведена роль всего лишь одной из его любовниц. Конечно, у maman тоже были любовники. Но мне всегда казалось, месье, что она просто хотела заставить его ревновать и надеялась, что в один прекрасный день он предложит ей стать его женой.
— Они вполне могли пожениться, ведь Холбурн дал вашей матери свободу.
— О да, но к тому времени Валиньи уже успел придумать причину, почему он не в силах это сделать, — бросила она. — Он твердил, что церковь ни за что не позволит ему жениться снова — очень удобное объяснение, не так ли?
Ротуэлл удивленно воззрился на нее.
— Неужели Валиньи — такой убежденный католик? — недоверчиво протянул он.
Камилла рассмеялась полным горечи смехом.
— Скорее уж убежденный лжец, — бросила она. — Спустя много лет maman узнала, что его жена умерла вскоре после их развода, так что Валиньи больше не был связан церковными обетами и ему ничто не мешало жениться снова. Зато развод с лордом Холбурном стал… как вы это называете? Последней соломинкой на спине у верблюда?
Ротуэлл спрятал улыбку.
— Последней соломинкой, которая сломала спину верблюду, — поправил он.
— Ну да, — кивнула Камилла. — После того как он развелся с мамой, дедушка написал ей, что больше не хочет ее знать. И тогда Валиньи понял, что рассчитывать на ее наследство ему не приходится. И она не сможет оплачивать его карточные долги. И тогда он исчез из маминой жизни. Нам еще повезло, что его родственники не отвернулись от нас — по крайней мере окончательно, так что у нас была крыша над головой и небольшое содержание, позволявшее хотя бы не умереть с голоду.
— А потом ваш дед завещал вам львиную часть своего состояния, — пробормотал Ротуэлл. — Но жестко оговорил условия.
— Да, он решил это много лет назад. Еще когда порвал с maman. Что же до условий… что ж, это все-таки лучше, чем ничего.
Ротуэлл больше не смотрел на нее — отвернувшись, он разглядывал кипарисы, возвышавшиеся позади розария.
— Расскажите мне о вашей матери. О том, как она познакомилась с Валиньи и решилась уехать с ним во Францию.
С губ Камиллы сорвался полный горечи смешок.
— Maman встретила его, когда только начала выезжать. Валиньи потом сказал, что для него это была любовь с первого взгляда.
Ротуэлл поднял брови.
— И она поверила, не так ли? Камилла пожала плечами:
— Наверное. Особенно поначалу. И она тоже влюбилась в него. Отчаянно. Даже не видела — или не хотела видеть, — что это за человек.