Но Ротуэлл по-прежнему смотрел ей в глаза — и Камилла почувствовала, как ее вновь захлестнуло то же самое непонятное ощущение… как будто в самой глубине ее существа вдруг шевельнулось что-то. Она догадывалась, что это, хотя почти никогда не испытывала ничего подобного. Нет, лорда Ротуэлла нельзя было назвать красавцем. Но ему трудно было отказать в своеобразной привлекательности, вынуждена была признать она… Глубоко посаженные серые глаза и резкие черты лица не только не портили его, а, напротив, делали его лицо особенно выразительным.
Камилла опустила глаза. Помолчав немного, неохотно сказала она.
— Так что вас конкретно интересует, месье?
— Пока еще сам не знаю, — сознался он.
Внезапно Камилла заподозрила, что он смущен ничуть не меньше ее самой.
— Наверное, в первую очередь мне хотелось бы выяснить, что произошло между вашей матерью и Валиньи, — наконец сказал он. — Она ведь была графиней Холбурн, не так ли?
— Да, по крайней мере она велела называть себя именно так, — кивнула Камилла. — Правда, Холбурн развелся с ней, когда мне было года два. Или, может, три. Возможно, у нее не было законного права носить его имя?
Ротуэлл пожал плечами.
— Понятия не имею, — признался он. — Там, откуда я приехал, разводов просто не бывает.
— А откуда вы приехали? — Камилла бросила на него удивленный взгляд. — Разве вы родились не здесь?
Барон покачал головой.
— Нет, всю свою жизнь — или по крайней мере большую ее часть — я прожил в Вест-Индии, — объяснил он. — А в Лондоне я меньше года. Так что чувствую себя здесь чужеземцем, — скупо усмехнулся он.
Эти слова заставили Камиллу задуматься. Очень может быть, у них с лордом Ротуэллом куда больше общего, чем ей поначалу казалось.
— Моя мать умерла этой весной, — проговорила она. — Думается, не так уж важно, имела она право так себя называть или нет.
— Сочувствую вам, — кивнул Ротуэлл. — Могу я узнать, от чего умерла ваша матушка?
— Вас интересует причина ее смерти? Тяжелая жизнь, месье, — резко бросила Камилла. — Тяжелая жизнь, сознание, что красота ее увяла, и, осмелюсь предположить, разбитое сердце.
Губы его чуть заметно дрогнули, словно он пытался подавить улыбку. А Камилла непонятно почему вдруг попыталась представить, как бы он выглядел, если бы улыбнулся во весь рот. Наверное, намного моложе, подумала она.
— Разбитое сердце? — переспросил он. — И кто же его разбил? Уж, наверное, не Валиньи!
— Она… обожала его, — честно призналась Камилла. — Но он, к несчастью, оказался не тем человеком, которого она могла получить, во всяком случае, навсегда.