А как раз в эти дни начинаются приготовления к свадьбе. Елизавета не в состоянии больше ждать, страх, пережитый ею по поводу болезни великого князя, воспоминание о бешеной скачке к деревне, где он болел, не выходят у нее из головы. Тщетно заверяют ее врачи, что великий князь еще слишком молод, слишком слаб, не оправился окончательно от болезни, тщетно докладывают ей, что Петр еще незрел, что в его голове нет ни одной серьезной мужской мысли, что перед отходом ко сну он еще играет в куклы. Все убеждают императрицу в необходимости подождать еще год. Она затыкает уши. Она не может ждать еще второй год.
Еще недавно в ее опочивальне нашли за занавесом спрятавшегося там человека с котом в руках. Самые ужасные пытки не заставили его проговориться о том, кто его подослал, кто его сообщники. Шпионы все чаще докладывают о росте недовольства, о тайных приверженцах Иоанна. Какая польза от того, что издаются указ за указом, что сжигаются все бумаги, удостоверяющие права Иоанна и его матери, что приказывается под страхом сурового наказания сдать в казну все монеты с изображением маленького царя, какая польза от всего этого, раз вопрос о престолонаследии висит на столь тонком волоске, как здоровье великого князя Петра?
Через год еще какая-нибудь более коварная болезнь может его похитить, но через год может также оказаться налицо новый представитель царского рода, более крепкий и здоровый, чем Петр, такой же крепкий и здоровый, как Екатерина. В конце концов великому князю уже 17 лет. Правда, это еще слишком юный возраст для того, чтобы стать подлинным главою семьи, понять сущность брака, но все это придет позднее, да и вообще не столь уж важно. Важно одно – чтобы последний отпрыск дома Романовых (помимо того Иоанна) имел сына и тем укрепил ее, Елизаветы, трон. Только это.
Венчание назначается на первое июля. Елизавета хочет, чтобы венчание это было самым пышным из когда-либо праздновавшихся в России, она хочет, чтобы сказочный блеск этого венчания создал и в русском народе, и за границей впечатление о нерушимом, необъятном могуществе русского трона. Приготовления к этому гигантскому празднеству – он должен продолжаться целых десять дней – всецело ее поглощают. Это задача, соответствующая ее безраздельному тщеславию, ее восточной любви к роскоши и блеску, ее любви к инсценировкам. Она ничем другим больше не интересуется, не выслушивает докладов министров, оставляет самые важные бумаги непрочитанными, откладывает принятие решений по самым важным вопросам. Русскому послу в Париже отправляется приказ навести самые тщательные справки о том, как были организованы празднества по поводу венчания дофина с испанской инфантой, и вскоре от того получают точный список французского свадебного придворного церемониала и рисунки брачной процессии.