До земли было дальше, чем до полу, но кульбит вновь удался на славу. Гуттаперчевая прыгунья благополучно приземлилась на корточки, выпрямилась и замотала головой: после освещённой спальни ночь показалась глазам беспросветной, да и луна, как на грех, спряталась за облако.
Госпожа Лисицына решила подождать, пока зрение свыкнется с мраком, оперлась рукой о стену. Но со слухом у Полины Андреевны всё было в порядке, и потому, услышав за спиной шорох, она быстро повернулась.
Близко, в какой-нибудь сажени, из тьмы наплывала узкая чёрная фигура. Обомлевшая женщина явственно увидела остроконечный колпак с дырками для глаз, заметила, как страшный силуэт повернулся вокруг собственной оси, а потом раздался свист рассекаемого воздуха, и на голову госпожи Лисицыной сбоку обрушился страшной силы удар.
Полина Андреевна опрокинулась навзничь, упав спиной на лагранжев саквояж.
В полной мере понесённый ущерб пострадавшая смогла оценить лишь утром.
Под стеной коттеджа № 7 она пролежала без чувств неизвестно сколько, в себя пришла от холода. Пошатываясь и держась за голову, добрела до гостиницы — сама не помнила как. Не раздеваясь, упала на кровать и сразу провалилась в тягостное, граничащее с обмороком забытье.
Пробудилась поздно, перед самым полуднем, и села к туалетному столику — смотреть на себя в зеркало.
А посмотреть было на что. Непонятно, каким образом бесплотный призрак, да ещё с расстояния в сажень, сумел сбить Полину Андреевну с ног, но удар, пришедшийся по виску и скуле, получился вполне материальный: сбоку от левого глаза налился огромный густо-багровый кровоподтёк, расплывшись вниз и вверх чуть не на пол-лица.
Даже само воспоминание об ужасном и мистическом происшествии отчасти поблекло, вытесненное скорбью по поводу собственного безобразия.
Госпожа Лисицына малодушно повернулась к зеркалу неповреждённым профилем и скосила глаза — получилось вполне пристойно. Но потом снова обернулась анфас и застонала. Ну а если посмотреть слева, то лицо, вероятно, и вовсе напоминало какой-то баклажан.
Вот она, краса плотская — прах и тлен; вся цена ей — одна увесистая затрещина, сказала себе Полина Андреевна, вспомнив о своём лишь на время отменённом монашеском звании. Мысль была правильная, даже похвальная, но утешения не принесла.
Главное — как в этаком виде на улицу выйти? Не сидеть же в нумере неделю, пока синяк не пройдёт!
Нужно что-то придумать.
С тяжким вздохом и чувством вины Лисицына достала из чемодана косметический набор — ещё один комплимент от туристической конторы «Кук энд Канторович», полученный одновременно с уже поминавшимся рукодельным саком. Только косметикой, в отличие от полезного мешочка, паломница пользоваться, разумеется, не собиралась. Думала подарить какой-нибудь мирянке, и вот на тебе!