– Да, Карузо, жестко ты приземли эту птицу. Теперь ему точно нужно срочно и, главное, незаметно линять из нашего города. Слушай, а может быть ты напишешь всё-таки заявление, Боря? Вот тогда ему точно будет конец. За такие дела его даже вчерашние дружки обязаны убить. Упрямо мотнув головой, я объяснил:
– Женя, тогда мне придётся воевать со всем уголовным миром. Сам-то я этого не боюсь, но мне страшно за Ирочку, а если я дам ему уйти, то ни одна уголовная тварь меня пальцем не тронет потому, что я крутой пацан в своём праве и не стукач.
Мы вошли в дом. Отца не было дома и женщины, увидев меня с разбитой мордой, чуть было не зарыдали и я крикнул:
– Тихо! Всё нормально! Я сам подставился под удар, чтобы этот негодяй разбил мне лицо кастетом. Так было нужно, а теперь, Вера Борисовна, пойдёмте, мы отвезём вас и Тонечку домой, а про это, – я коснулся рукой раны, – даже не думайте. Не такая уж и большая жертва ради друга.
Толкач всё же связался по рации с отделом и начальник паспортного стола сам задержался на работе, чтобы лично выписать из дома Веры Борисовны Шныря. Уже двое сотрудников милиции отвезли его на вокзал и он исчез навсегда. Вера Борисовна ушла, прижимая к груди домовую книгу и мы остались вчетвером в его кабинете. Ирочка ни за что не хотела отпускать меня одного. Улыбаясь, этот пожилой мужчина спросил:
– Чем же это он тебя так, Борис? Я достал из кармана кастет, положил на стол и сказал:
– Вот этим, Андрей Николаевич. Повертев кастет в руках, то сказал, кивая:
– Знакомая вещица, однако. Такие у эсэсовцев в концлагерях были и не только. – Указав на свой шрам на виске, он с весёлой улыбкой добавил – Такая же отметина, Боря, и я своему фашисту кишки выпустил, но ты поступил ещё жестче, ты эту мразь в грязь втоптал и поскольку отпустил, то его воры всё равно найдут. Из-под земли достанут и на куски порежут. Толкач взял кастет и положил его к себе а карман:
– Тебе он может только повредить, Борис, а я его у себя в кабинете к сейфу болтом прикручу. Будут спрашивать, так и стану отвечать, что мне его подарил мой друг, который хотя и малолетка, а будет покрепче характером, чем кто угодно из всей их поганой братии вместе взятой, а ещё буду добавлять, что ты наотрез отказался писать заявление в милицию. Тогда, Боря, ни одна уголовная мразь тебе точно не посмеет сказать ни слова.
В четверг я работал только до обеда, но не смотря на это успел сбить две хорошие шабашки и присоединил к семейному бюджету ещё стольник. В два часа дня мы с Ирочкой, одетой в парадную форму, садились в «Икарус», чтобы выехать вместе с гонщиками из ГАИ и их болельщиками на ведомственные соревнования – чемпионат Юга России по скоростной езде на патрульных машинах ГАИ. Он проходил, почти как гонки формулы один, в пятницу проводились предварительные заезды, по итогам которых двадцать пять лучших экипажей допускались к основной, субботней гонке. Вот только трасса имела странную форму вытянутого треугольника, но зато её перекрыли на время гонок и потому ничто не мешало гонщикам мчаться по ней на полной скорости, чтобы преодолеть двести сорок километров, сделав пятнадцать кругов. Гонка проходила в соседней области, рядом с областным центром и в ней принимали участие представители сорока пяти крупных городов Российской Федерации, а также гонщики из Закавказья, так что народа приехало много.