С самого начала она понимала, что ничего не добьется, если будет бунтовать, шуметь или досаждать надзирательницам жалобами. Наоборот, она старалась доставлять им как можно меньше хлопот, что возвышало ее в их глазах. Своей внешностью и интеллектом она заметно выделялась из отбывающих здесь заключение преступниц, родом в основном из очень низких социальных слоев. Ее привычка к чистоте и порядку тоже принесла свои плоды. Ей дали возможность навести уют в ее боксе, где от параши всегда разило запахом уборной. Цветными репродукциями она заклеила стены в тех местах, где были пятна, и отвалилась штукатурка, а под цветной скатеркой скрыла царапины и щели в крышке стола. Через три месяца безупречного поведения ей разрешили слушать радио.
Некоторые из заключенных, с которыми она до того встречалась лишь на прогулке в тюремном дворе, на так называемых культурных мероприятиях или по воскресеньям в церкви, пытались сначала поддеть ее. Но жесткий юмор и твердость характера служили ей надежной защитой.
Она даже не делала попыток говорить о своей невиновности среди нового окружения, инстинктивно чувствуя, что выставит себя тем самым только в смешном свете.
– Ну и дурой же ты была, – отчитывала ее черноволосая неряшливая баба, отбывавшая наказание за преступление против собственности, – если бы ты перед ними – она имела в виду судей – поплакалась в тряпочку, наверняка отделалась бы одними синяками.
– А ты сама так бы сделала?
– Не-е. Такого удовольствия я бы им не доставила.
– Вот видишь! И от меня они получили столько же!
– Но ты ведь пришила старуху?
– А какая теперь разница. Мне не повезло. Как и тебе. Как и всем остальным здесь. Виновна или невиновна – главное, не попадаться.
– Ну, ты даешь! – сказала грязнуха с нескрываемым восхищением.
Им пришлось разойтись, потому что надзирательница стала к ним приглядываться.
Как и предполагал адвокат ван Борг, Лилиан Хорн очень пригодилось, что она не курила. Она не отказывалась от положенных сигарет и потихоньку передавала их другим, страдавшим от недостатка курева. Благодаря этому она не то, чтобы завоевала всеобщую любовь среди новых товарок, но многие старались поддерживать с ней хорошие отношения в надежде получить сигареты.
Хотя она и понимала, что невозможно стереть различие между нею и ее теперешними подругами по неволе, она все же искала контакты, чтобы не остаться в полной изоляции.
В первые месяцы, когда тюремные власти еще опасались, как бы она не наложила на себя руки, большую часть времени она проводила в камере. Чтобы Лилиан могла немножко заработать себе на жизнь, ей давали работу, в которой не использовалось никаких режущих или колющих предметов. Она, например, вдавливала кнопки в картонки – монотонная работа, выполняемая ею очень быстро и ловко и отвлекавшая ее от грустных мыслей.