Максвелл изучал, ощупывал животное. Лукреция Борджиа знала, что в лошадях он разбирается не так блестяще, как в неграх, однако была довольна его дотошностью. Старфайер, безусловно, лучший конь в конюшне Льюка, однако в подарке для ее обожаемого Хама не должно было быть ни единого изъяна.
Затем Льюк и Максвелл перешли к обсуждению цены. Это говорило о том, что покупка – дело решенное: Максвелл никогда не начинал торговаться, не убедившись, что сделал правильный выбор. Ей неоднократно представлялась возможность в этом убедиться, когда в Фалконхерст забредали разъездные работорговцы с более-менее пригодным товаром.
Сперва Льюк запросил за мерина четыреста долларов. По его словам, в жилах Старфайера текла кровь арабского скакуна. Максвелл отлично разбирался в породах негров, но был профаном по части пород лошадей, поэтому наличие в Старфайере арабской крови нисколько его не взволновало. Он предложил за него триста долларов, однако Льюк стоял на своем: его не устраивали даже триста пятьдесят.
– Давайте поступим так, – решил Льюк. – Поскольку вы еще не видели, на что способен этот конь, я должен показать вам его во всей красе. Кстати, я давно хотел поделиться с вами новостью: я недавно вернулся из Нового Орлеана, куда пригнал большой табун и откуда привез всего несколько голов. Но на этот раз я приобрел не одних лошадей.
– Что же еще?
– Негра.
– Негра?
– Да, мистер Максвелл. Лучшего негра я в жизни не видывал! Он будет у меня производителем. Представляю, какие славные ребятишки от него пойдут! У меня есть четыре молодые негритянки, которым давно нужен мужчина, вот я его и купил. Правда, называть его негром было бы неправильно…
– Это в каком же смысле? Ведь он ваш раб! Наверное, он метис? Лично я метисов не использую: больно много в них человеческой крови. Потом не оберешься хлопот. Льюк покачал головой:
– Нет, он не метис, но и не негр. В нем течет негритянская кровь, но он не совсем черный, хотя дело не в примеси человеческой крови. Его прежний хозяин говорил, что он – наполовину мандинго, а мандинго не самые настоящие негры. По словам его прежнего хозяина, мандинго – это скорее уж арабы, чем негры.
Максвелл вскочил с кресла, мигом забыв про свои боли. Льюк произнес волшебное слово: мандинго! Ему всю жизнь хотелось заиметь мандинго. Он слышал со всех сторон, что их не сыщешь днем с огнем, зато они представляют собой самую замечательную породу, которую когда-либо привозили из Африки. При великолепном телосложении и красоте черт они отличаются кротким, незлобивым нравом. Мандинго! Он уже и не мечтал увидеть выходца из этого племени. Пускай новый раб Льюка – не чистокровный мандинго, это все равно лучше, чем вообще ничего.