Время остановилось; они не знали больше, где находятся. Им было не важно, день сейчас или ночь, лето или зима, что их озаряет – полуденное солнце или полуночная луна. Во всем мире остались только два тела, распаленные желанием. Все остальное исчезло в могучем водовороте плоти, в восторге, при котором обе души стремились слиться воедино, пользуясь для этого испытанным средством – телесным чутьем, заставляющим исполнять чудовищную пляску смерти, дарующую жизнь.
Он застонал, потом его глотка стала исторгать животные звуки, где ее имя перемежали непонятные ей слова; варварское звучание этих слов делало их куда желаннее банальных слов любви на знакомом языке. Она вывернулась из его осатанелых объятий, разомкнула потное кольцо его ног, перевернулась на спину и требовательно потянула его за собой. Он уже не владел собой: ее маневр отвечал его инстинкту, поэтому он радостно расположился поверх ее отчаянно колышущегося тела.
Его руки, только что бывшие воплощением нежности, грубо развели ей ноги, и она машинально изогнулась, чтобы лучше вобрать его в себя. В темноте она нащупала то, что трудно было не нащупать, и поспешно ввела внутрь себя. Сначала он не спешил, но уже через несколько секунд нанес такой могучий удар, что она, далеко не девственница, вскрикнула, словно подверглась изнасилованию.
Он зловеще приподнялся на локтях и попытался разглядеть в темноте ее лицо, но это ему не удалось. Его губы сомкнулись с ее губами, язык раздвинул лепестки на цветке страсти, в который превратился ее рот. Она, лишившись дара речи, ожесточенно подпрыгивала на перине, словно поставила себе целью вобрать его в себя целиком. Он тоже не мог более оставаться неподвижным.
Оторвавшись от ее губ, он завис над ней, едва не выскочив наружу, а потом снова нырнул, заставив ее взвизгнуть от восторга.
Она обхватила его ногами и гостеприимно приподняла таз. С ее губ срывалось бессмысленное бормотание. Он задвигался, действуя все более ритмично, но при этом достигая невероятной глубины. На нее стали одна за другой накатывать волны экстаза. Всякий раз, чувствуя это, он замирал, позволяя ей отдышаться. Однако потом возобновлял толчки с удвоенной силой, а она все вдавливала и вдавливала его в себя.
Так продолжалось до тех пор, пока не произошел взрыв, от которого рассудок у обоих помутился, перед глазами поплыли радужные круги. Она что-то кричала из-под него и повторяла, как заклинание, его имя. Ощутив внутри себя его горячий фонтан, она едва не потеряла сознание. Наконец он плюхнулся на нее, отчаянно ловя ртом воздух. Она тоже задыхалась, тяжесть его тела, придавившего ее к полу, стала невыносимой. Ее охватил страх, что она сейчас погибнет от удушья, однако ни желания, ни способности бороться за жизнь у нее больше не было.