— Хочешь, я ему позвоню? — спрашивает мама.
Что-то тут не так. У Коринны озадаченное лицо. Кажется, Ушки-на-макушке на этот раз не очень в курсе происходящего.
— Что случилось-то?
Теперь Коринна полна решимости помочь.
— Жоржетта? Ты хочешь, чтобы я сохранила это в тайне? Воля твоя.
В мамином голосе я чувствую неотвратимую опасность. Страх распространился по всей комнате. Жоржетта кивает. Она хочет сохранить тайну. Она в опасности. Это первая тайна между нами, тремя сестрами. Привычки не меняются — их просто сдуло! Коринна ошарашена, а у меня такая каша в голове… Все равно, после Италии я…
Я уже не знаю, кто кому кто. Кто что делает, как и для чего. Я даже не уверена теперь, кто у нас в семье «неудавшийся мальчик».
Мама поворачивается ко мне:
— Сибилла, извини, пожалуйста, я нашла эти пятьдесят франков.
Она протягивает мне ящик, в котором недостает двух гвоздей.
— И я могу к крестному в субботу?
Знать бы заранее, что будет, я бы ни за что не задала этого вопроса.
— Да что же это такое? Вам плохо здесь? — вдруг кричит не своим голосом мама.
Она чуть не плачет.
— Если вас что-то не устраивает, все можно уладить! Ну? Я слушаю вас.
Она ничего не слушает, потому что мы ничего не говорим. Мы таращимся на нее с глазами дохлых рыб, недоумевая, какая муха ее укусила. Жоржетта, уже не красная, а пунцовая, молчит, уткнувшись в свой ящик.
Наша мама сорвалась. У нее истерика.
— Все им на блюдечке подают, птичьего молока только не хватает! Живут как принцессы! Так нет же, вечно недовольны!
Прокричав это, она уходит из нашей комнаты, чуть не сорвав с петель дверь.
— И никакого дзюдо! Танцы по средам — это все, что я могу вам разрешить. С короля и то не спрашивают больше, чем у него есть!
Ей даже на соседа плевать. Вон как топает каблуком по полу в коридоре.
— Милый! Пойдем прогуляемся!
Надо же, он опять ее слушается. Скрипит, открываясь, дверца шкафа, шуршит надеваемая второпях одежда, звякают подхваченные ключи. Она так кричала… Мы думали, все схлопочем.
Жоржетта поднимает голову. Ей стыдно. Она наконец выдвигает свой ящик, из-за которого мама вышла из себя и не дала мне дорисовать. В ящике лежит фотография — та самая, из книги Стендаля.
Жоржетта не крала пятьдесят франков, она украла фотографию. Когда мама вошла в комнату, чтобы вернуть мне мой ящик, Жоржетта смотрела на этого улыбающегося человека на фотографии. Из-за этого снимка мама и сорвалась.
Последовавшее за этим собрание проходит в самой что ни на есть спокойной обстановке. Жожо не сделала ничего плохого. Коринна признается, что и сама смотрела ее тайком. Чего уж скрывать, и я тоже.