– Да! – не стала спорить Лучана.
– В чемодане старинные монеты? – совсем не к месту вырвалось у начальника. – Извините, я о другом… Если вам нужен чемодан, почему же я должен искать какого-то Гришу?
Лучана привстала и перегнулась через стол.
– Эй, мадам, вы сядьте обратно! – отшатнулся от нее начальник.
– Я хочу вас разглядеть вплотную! – Лучана буквально зависла над милицейским руководством. – Неужели вам надо разъяснять: чтобы отыскать чемодан, надо отыскать того, у кого он находится, этот чемодан!
– Сидеть! – рявкнул начальник, которому надоела нахальная дама, казалось, она вот-вот на него обрушится.
Лучана села на место, а пес недоуменно глядел на начальника, мол, он и так давно уже сидит, чего тот разоряется.
– Фамилия Гриши? – строго спросил начальник.
Синьора Фарини едва не расхохоталась:
– По-вашему, я должна у каждого шофера, который меня возит, узнавать фамилию? Повторяю – его зовут Гриша, вам этого мало?
Майор милиции, а начальник носил именно это звание, поглядел на синьору Фарини с нескрываемым ехидством:
– Позвольте узнать, как вы вообще оказались в доме у водителя, добровольно или вас приволокли силой вместе с чемоданом?
– Конечно, добровольно, – отрубила Лучана, – я поднялась по лестнице, отвратительная лестница, грязная, кривобокая!
– Весьма важное сообщение! – кивнул майор. – Я имею в виду лестницу. – И рявкнул второй раз, громче первого: – Комаров!
Пес с перепугу залаял, а в кабинете появился милиционер – хорошенький, молоденький, с тонким, женственным лицом – и вперился взглядом, нет, не в руководство вовсе, а в весьма интересную особу женского пола.
– Комаров, доложи, сколько в Москве Гриш!
Комаров растерянно захлопал глазами, опушенными длинными ресницами.
– Ну! – настаивало непосредственное начальство, и тогда Комаров смело ринулся врать:
– Сто двадцать семь тысяч четыреста тридцать один!
– Всего-то! – пожала плечами синьора Фарини. Тут она добавила итальянское слово «senta» и сама же перевела: – Послушайте, это ваша проблема!
– Комаров, свободен! – отпустил подчиненного начальник и издевательски продолжил: – Значит, по-вашему, синьора, я должен опросить сто тридцать тысяч Гриш?
– Меньше! – уточнила синьора. – Сто двадцать семь с чем-то!
– Фамилию его вы не знаете, а какая машина, знаете?
Лучана предпочла показать руками:
– Ну, такая широкая, крыши нету, фары как две больших и круглых, не знаю что…
– Марку назовите! «Жигули», «ауди», «мерседес», «фольксваген»?
– Нет, у нее нет марки, она… она сама по себе!
Терпение майора истощилось, оно бы истощилось и у генерала: