Балагур проводил представителя власти взглядом.
— Ox, блин! Забыл дорогу к гостинице спросить! — ударив ладонью по лбу, спохватился незнакомец. — Почти сутки тачку гнал, устал как собака. Приятеля еду проведать и финансовое положение рейдом по провинциям поправить.
Совмещаю приятное с полезным. Ну, дядька, давай лапу!
Парень подал широко растопыренную ладонь.
Рукопожатие у незнакомца было крепким.
— Наслаждайся плодами свободы, закон не дразни.
В общем, не нам, молодым, старых волчар учить! Бывай!
Быстро развернувшись, не без шика одетый молодой человек, что-то насвистывая, двинулся к заляпанной грязью «восьмерке». Воткнув в двери автомобиля ключ, он уже согнулся, чтобы нырнуть внутрь салона.
— Эй, кореш, постой! Тебя как звать?! — поддавшись нахлынувшему приливу благодарности, заорал Новиков.
Машина, мигнув стоп-сигналами, тронулась с места. Развернулась и проехала мимо. Сквозь приспущенное стекло веселый владелец «Жигулей» крикнул:
— Колька Серегин! С тебя причитается…
Доброжелатель, избавивший еще не успевшего надышаться свободой Новикова от долгих разбирательств в отделении, а может, и от более крупных неприятностей, был не кем иным, как Николаем Серегиным, известным баламутом и пройдохой, главным юмористом из взвода Святого, надолго врезавшимся в память среднеазиатским националистам.
Назови Новиков свою фамилию и имя, события потекли бы совсем по другому руслу. Наверняка в закоулках памяти Серегина сохранились рассказы командира об афганской эпопее, лихом старлее десантуры, дубасившем моджахедов и в хвост и в гриву.
А может, и не вспомнил бы.
Время — коварная штука. Оно почище любого хирурга препарирует память, предавая забвению то, чего нельзя забывать Но вот рок, или, по-нашенскому, судьба, действует, невзирая на человеческие качества. Судьбе безразличны память, воля, настроение. Она играет по сценарию, написанному свыше, и только решительные, сильные личности вносят в него свои исправления. Предначертанное судьбой можно отсрочить, подправить, но нельзя избежать уготованной участи.
Здесь, в захолустной провинции, завязывался тугой узел, соединяющий пути трех товарищей по оружию. Судьба плела причудливые кружева…
Вышедший из-за колючей проволоки Новиков расслабиться себе не позволил. Единственной поблажкой стала кружка пива, выпитая за стойкой бара вблизи автовокзала Половину отдававшего кислятиной, разбавленного водой пойла он отдал изможденному похмельным синдромом типу с фиолетовой физиономией Алкаш, приняв на грудь, отправился собирать объедки, валявшиеся на липких от грязи, неубранных столах.