Она так и оставалась неким неопознанным объектом для тех, кто её знал или думал, что знает. На лекциях появлялась нечасто, иногда пропадала из общежития на три-четыре дня. Однажды после очередного исчезновения сообщила соседкам по комнате, что была в Голландии, в Роттердаме. Те накинулись с расспросами: как и что? Она ответила: «Замёрзла», легла под одеяло и отвернулась к стене. Позже в тумбочке нашёлся маленький любительский снимок на фоне европейского морского порта. Горизонт, пирс, даже чайки вышли резко, а сама Дина – бликующим, размытым пятном.
Кто-то якобы видел её моющей полы на Рижском вокзале, возле билетных касс. Кто-то – по телевизору, в прямой трансляции правительственного концерта, когда камера выхватывала лица из зрительного зала.
Отказавшись от учёбы, она ещё некоторое время числилась студенткой, потом на птичьих правах ночевала в общежитии, пока не пришёл комендант, чтобы официально освободить казённую кровать. Это было в мае, а в конце августа, выгоревшая и почерневшая так, будто всё лето провела на улице, Дина пришла к той же хозяйке салона и сказала, что ищет место домработницы. Парикмахерша полистала свой «молескин», кому-то позвонила, долго пожимала плечиками и вдруг вспомнила, что среди её знакомых есть один «зачудительный мужчинка», внук лауреата Сталинской премии, эстет и богач. Ему вроде бы нужна была надёжная чистоплотная женщина для домашней уборки. «Но замуж за него даже не надейся! Он не голубой, а так… Одиночка со странностями. Подпольщик, типа. Ну что, готова?» – «Замуж не надеюсь», – отозвалась Дина, глядя в окно.
Когда она вошла в ресторанный зал и отыскала дальний стол, скрытый за колонной, внук лауреата Сталинской премии разговаривал по телефону: «Почему, сука, так дорого? Я им кто, дойная корова? Не забудь привезти кокс».
Этот породистый персонаж лет сорока восьми, с длинными волосами и докрасна воспалённым взглядом, был похож на дореволюционного трагика на излёте карьеры, успевшего, однако, сыграть дона Карлоса и Гамлета. Дина в нерешительности остановилась возле стола.
Трагик выключил телефон и сразу же включил неизбывную галантность.
– Вам кого, милая барышня?
При слове «домработница» у него подозрительно вытянулось лицо:
– А мне сдаётся, сударыня, что вы из этих… Как они? Из фотомоделей. Или, может, с телевидения?
– Нет, – сказала Дина. – Значит, я вам не подхожу.
И повернулась, чтобы уйти. Тут он встрепенулся, усадил её за стол, налил рислинг и придвинул рыбное блюдо, не переставая при этом напряжённо и жадно разглядывать. Дина взяла полупрозрачный ломтик сёмги, подержала во рту, посасывая, как леденец, потом осторожно сглотнула и попросила заказать чай.