«Русские писатели после первого издания в Советском Союзе не защищены Конвенцией об авторских правах. <> Если издатель <> публиковал „Доктора Живаго“ в течение тридцати дней после выхода его в СССР, он получал эксклюзивные права на это произведение на западном рынке. <> Если бы издатель не уложился в тридцать дней и опоздал хотя бы на один день, произведение стало бы „достоянием государства“, кто угодно мог бы опубликовать свое собственное издание, не нуждаясь в специальных правах на него и не выплачивая автору никакого гонорара с проданных экземпляров».
ФЕЛЬТРИНЕЛЛИ К. Senior Service. Стр. 104.
Если бы Пастернак заблаговременно не нашел издателя, не передал ему рукопись и не согласовал бы все, что надо, с ним – никто не смог бы за один месяц после публикации его в «Новом мире» (или где-нибудь еще) связаться с автором, договориться, ну а потом еще перевести, сделать верстку, отнюдь не компьютерную – набор! – и прочие мелочи…
Пастернак получил Нобелевскую премию не за «Доктора Живаго», в разговор об этом лучше не пускаться, его номинировали неоднократно и до романа, он получил бы ее и без него, у Нобелевского комитета было бы меньше проблем с СССР, роман запечатали бы с удесятеренным тиражом – но у него без Фельтринелли не было бы ни копейки от заграничных изданий. Он, правда, о лучшей доле не мечтал, но стоит ли удивляться, что Ольга была ему самой верной помощницей? Все совпало: «Сразу после создания нашего акционерного общества „Издательство Джанджакомо Фельтринелли“ со мной связался Серджо ДАнджело, в ту пору бывший директором книжного магазина ИКП в Риме и отправлявшийся в Москву в качестве партийного редактора для программы итало-советских совместных радиопередач. Он предложил мне свои услуги по поиску в Советском Союзе литературных талантов для моего миланского издательства» (Там же. Стр. 104). Даже Фельтринелли «с самого начала отдает себе отчет в том, что дело может оказаться щекотливым» (Там же. Стр. 105), что же говорить о Пастернаке с Ивинской? Ольга решает подстраховаться самым верным, по ее представлениям, способом – сотрудничает с КГБ. У Карло Фельтринелли сколько угодно доказательств об этом, включая ее собственные заявления, в письме Хрущеву, например, но он – «та сторона», и он патетически восклицает: «Но кто присутствовал в момент передачи романа? Кто мог знать о переписке Пастернака с его итальянским издателем?» Тут же несколькими строками ниже приводит письмо Ивинской Хрущеву: «Стоит ли говорить, что в свое время в ЦК мне подсказали имя Д'Анджело и с помощью ДАнд-жело мне удалось задержать публикацию романа в Италии на полтора года». Вот кто, оказывается. Впрочем, у Фель-тринелли-мл. есть и другие версии: «Вдруг какая-нибудь дородная домработница входила и выходила из комнаты как раз в те моменты, когда Пастернак и Д'Анджело обсуждали условия соглашения» (Там же. Стр. 110).