«"Нет, настоящее"? – Анна хотела сказать „Гельсингфорс“, но не хотела повторить слово, сказанное Вронским».
На утренних поездах…
Вопрос о молодости: интересно ли еще человеку ездить на поездах? Глянуть ночью в слепое окно, придвинуться поближе, когда станет видно, что за стеклом неподвижно стоит жизнь – не пробегает мимо, вот в чем загадка, вот за чем не поспевает мысль, – что все стоит на месте: и этот дом, и этот, этот с почти погашенными огнями, и этот только с одним, где не спят… «Вот опять окно, где опять не спят, может, пьют вино, может, так сидят… » Читать стихи вовсе не обязательно, в ночном поезде каждый сам себе поэт – пока молод…
По-настоящему молодому (Пастернаку сорок лет) и не до стихов – ему уж непосредственно хочется жить в каждом из этих домов… в каждой деревеньке. В каждом заброшенном рабочем поселке, что двумя домами промелькнул вдоль путей, а остальными – неполным десятком, безо всякого подобия улиц, вразброс брошенными ничьей рукой, полунедостроенные, полузаброшенные, намертво – больше цепляться не за что – обжитые неведомыми людьми… Они разные, эти люди, ты мог бы быть одним из них, видеть их всех, знать, жить своей непохожей на их жизнью, возможно, непохожей и на твою собственную. Как бы все это получилось?.. А тут тебе вместо такой призрачной – понятно, что гипотетической (тебе хочется и в ночном поезде быть реалистом) – новой судьбы стоит живая, реальная, более чем подходящая – такая красота, такая удача, такой муж! – Зинаида Николаевна Нейгауз, доверяет тебе такие тайны! И понятно, что ты находишься в волшебном поезде, где сейчас, одним своим словом, одним взглядом, ты изменишь все в своей жизни…
О таком случае в поезде мечтает каждый…
Зинаида Нейгауз запечатала ему эту тему. Отныне он будет попутчиком только ей.
Женя Лурье ничего особенного не делала, чтобы ловить Пастернака, ему пришло время жениться, и ей вроде не рано было выходить замуж. Зинаида Николаевна была старше Жени Пастернак на три года. Когда муж уходит к женщине старшей, это совсем неприятно. Анна Ахматова называла знакомым свою соперницу-ровесницу «молоденькой медсестрой». Им обеим было по пятьдесят семь. «Медсестра» была профессором медицины.
То, что Пастернак выбрал женщину старше жены, делает более отчетливыми ее достоинства: из ревности (женщины) или для очистки совести (мужчины) легче всего сослаться на молодость разлучницы. Зинаида Николаевна, несмотря на то, что разница была всего три года (не больше – иначе появятся свои отговорки: опять же обезличенный интерес к СТАРШИМ ЖЕНЩИНАМ), все-таки не могла не записать свои года себе в актив. В 1930 году одной женщине было 34, а другой только 31, каждой было что поднять на щит.