«Невероятно! – думал Юрай. – Это говорит человек, потерявший сразу жену и дочь. Просто чудовище этот Красицкий. Монстр!»
Монстр же улыбнулся как ни в чем не бывало и предложил сыграть в шахматы. Юраю не хотелось, ему хотелось думать над возникающей из небытия чужой жизнью, над тайностью ее и страстью. Ведь только копни в любой семье, открой створку шкафа, и скелет, по всем правилам английских тайн, свалится тебе на голову. Но будет он своим, посконным, исконным, русским. Ну разве не прелесть эти домашние истории, если их чуть-чуть ковырнуть палкой?
– И давно он умер? – спросил Юрай.
– Кто? – не понял Красицкий.
– Ну, этот… Муж Кравцовой…
– Понятия не имею… Давно… Еще до того, как его супружница меня подожгла. Я тогда подумал, что будь он живой, он бы мне все и починил… А пришлось брать людей со студии. Так все и хлюпает в доме, потому что мои работяги мастера делать на один день. На два уже не умеют. Мастера фанерного искусства. Я тогда пожалел, что Федька умер. Пожалел от души.
– Детей у них не было? – спросил Юрай.
– Не было. Они мою Светку с детства привечали. Случалось, она у них и жила.
– Ничего не понимаю! – удивлялся Юрай. – Если жили так по-родственному, зачем ей было вас поджигать?
– А разве подлость человеческой натуры поймешь? Взяла и подожгла за все хорошее.
– Но ведь это все-таки не факт?..
– Не факт, потому что не разбирался никто. Светка тогда такой скандал подняла, чтоб я не вызывал милицию.
– Значит, тоже не верила.
– Простодырая потому что… А у меня экспедиция была на носу, я им сказал: идите к черту и горите, раз так, синим пламенем. Правда, к Зинаиде сходил и высказал, что о ней думаю. Она стояла и молчала. И слова против не произнесла. Как это понимать, по-вашему?
– Теперь можно только фантазировать, – ответил Юрай. – Спросить все равно не у кого.
– А зачем это вам вообще брать в голову? – рассердился Красицкий. – Все-таки не зря вас били, не зря… Вы лезете не в свои дела.
– Больше не буду, – миролюбиво согласился Юрай. – Завязал. Буду сидеть и писать роман о привидениях.
– Во! Во! Валяйте! – Красицкий даже засмеялся. – Вы напишете, а я сниму фильм. Сейчас всякая такая хурда в цене. Вурдалаки там, покойники… Народ жаждет пострашнее… Ему, видите ли, мало. Ну и сделаем ему… Наше дело мастеровое…
Он развеселился, этот сирота-режиссер, сидит себе и подхихикивает, подшмыгивает… Ну что за прелесть! А он думал – монстр.
Уехала мама. Лето кончалось, в принципе можно было съезжать с дачи в теплоту городской квартиры. Юрай видел, как этого хочет Нелка, но сам ловил себя на странном чувстве, что ему еще надо здесь пожить, что-то важное он тут не сделал. Если учесть, что не сделал ничего, мысль довольно странная.