Нелка сказала, что разговор с мамой она смогла заказать только на субботу, это во вторник-то! Ехать без предупреждения, сваливаться на голову немолодому человеку тоже не гоже.
– Но билет я, пожалуй, возьму на воскресенье, – решила Нелка.
– Без разговора с мамой не бери, – попросил Юрай. – Она могла уехать к тетке, могла заняться заготовками. Не надо ее ставить перед фактом.
– Обещают тепло, – сказала Нелка. – Говорят, весь конец сентября будет теплым.
– Тем более, – ответил Юрай.
– Смотри, как загорается рябина, – сказала Нелка. – Самое красивое время в Подмосковье. Это красное на желтом, от него как-то в душе ломит, у тебя нет?
Что-то он недавно слышал о рябине. В связи с ее горением. Кто-то ему об этом уже говорил, но, хоть убей, не помнит, кто, а Нелка ждет от него ответа на вопрос, который он не слышал.
А в пятницу наступила теплынь, как будто и не было холодов и заморозков. Юрай рубаху снял и стоял под солнцем бабьего лета, испытывая такую неведомую истому, такое радостное томление, что решил никуда не ехать и глупости в голову не брать. Вот незадача – заказан разговор с мамой, значит, она уже получила вызов на переговорную, придет… Значит, Нелке завтра обязательно надо быть в Москве, чтобы маму не испугать неприходом на разговор.
Но так удачно все сложилось. В пятницу же вечером на дачу приехал Красицкий. Анна привезла его в том же самом пледе, в котором старик убегал.
– Обещают тепло, – сказала она Юраю. – Пусть понежится, пока вы здесь.
– Да вот и мы на распутье, – ответила Нелка. – Совсем намерились уезжать, но пришли такие дни.
– Не уезжайте! – взмолилась Анна. – Правда ведь, здесь сейчас хорошо? У меня, конечно, чистый эгоизм… Когда вы здесь, мне не надо каждый день к нему мотаться.
– У него что… Совсем никого не осталось? – спросила Нелка.
– Американский сын, к которому он не поедет, да, по правде, тот отца и не зовет. Там ведь был давний, давний развод… Так что привязанности – ноль. Смех один, что он мне достался. Но скажу честно… Это пока мне не предложили работу. Предложат – брошу старика, и кто меня осудит?
Сговорились на том, что Нелка уедет с Анной на машине, чтобы не тащиться завтра на электричке.
Обе женщины кинулись что-то готовить, чтобы мужчины не пропали с голоду, во дворе Красицкого запахло подгоревшим молоком, а у Юрая рыбными палочками.
Старик ругался, что забиты окна, что в даче от этого темно и сыро, Юрай с Анной обошли дом и оторвали пару щитов.
– Я посмотрю, как будет завтра днем, – сказал Юрай, – может, сниму еще один.
– Господи! – с тоской протянула Анна. – А потом опять ищи людей прибивать их. Как же он мне надоел, если бы кто знал…