Когда Анна Невиль с дочерью спустилась во двор, девочка просияла при виде герцога. Тогда Ричард сбросил с корзины крышку, и оттуда показалась смешная обрубленная морда полуторамесячного щенка дога. Он поскуливал, опираясь на неуклюжие толстые лапы, и озирался вокруг. Глаза его были разного цвета: один голубой, другой аспидно-черный.
– Соломон! – ахнула Анна и невольно улыбнулась. Потом опомнилась и взяла себя в руки. Щенок не был тем самым Соломоном, любимцем ее юности. Он был пепельно-серой масти, но выглядел так забавно, что даже монахини всплеснули руками.
Ричард наклонился и погладил щенка.
– Его зовут иначе, чем вашего прежнего приятеля. Это Пендрагон.
Кэтрин с восторженным визгом уже вытаскивала щенка из корзины.
– Почему Пендрагон? – спросила Анна. – Ведь это имя легендарной династии королей Уэльса.
– Он и куплен в Уэльсе. К тому же Пендрагон на языке древних валлийцев означает «голова дракона». А я полагаю, что это неуклюжее существо вырастет огромным, словно истинный дракон.
Теперь настал его черед улыбаться, глядя в спокойные глаза Анны.
– Давным-давно я обещал подарить вам щенка.
– Вот как? Не помню.
Кэтрин, держа перепуганного Пендрагона за передние лапы, едва не отплясывала перед статуей святого Мартина.
– Пендрагон! Я буду очень любить тебя!
Анна поглядела на несколько растерянную настоятельницу.
– Милорд Ричард, я благодарю вас за подарок. Да и Кэтрин вы доставили истинную радость. Однако он не сможет жить в обители. Это пес для замков, и монахини вряд ли справятся с ним, когда он подрастет.
Ричард, подняв плечо, слегка повернулся к матери Евлалии, и та вдруг заулыбалась и с готовностью закивала, свидетельствуя, что в монастыре, где хозяйство не так велико, вполне хватит места и для еще одной Божьей твари.
И все же Пендрагон изменил жизнь тихой обители. Огромный, нескладный, он весело скакал по клуатрам монастыря, игриво хватая за подолы монахинь, пугал монастырскую живность, топтал грядки и задирал ногу на цоколь статуи святого Мартина. Когда же его посадили на цепь, он двое суток выл так, что монахини не могли читать литании[4], а собаки из селения в долине отвечали ему возбужденным лаем.
– В этого пса наверняка вселился злой дух, – твердила строгая сестра-ключница, торопливо сотворяя крестное знамение.
– Упаси вас святой Мартин так говорить! – сердилась мать Евлалия. – Его подарил сам герцог Глостер! У святой церкви давно не было столь преданного и почтительного сына.
При этом она с удовольствием касалась распятия на груди, поблескивавшего густо-синими сапфирами, которое Ричард преподнес ей, сопроводив замечанием, что настоятельнице такой обители, как Сент-Мартин ле Гран, следует иметь достойный вид. Тем не менее, когда Пендрагон в очередной раз поднял возню, когда благочестивые сестры, выстроившись попарно, направлялись к полунощной службе в церковь, даже она не выдержала и велела окропить пса святой водой.