— О какой книге, спрашиваю, говоришь?
Бусый вместо ответа стиснул в кулаке камень и попробовал замахнуться.
Хизур перехватил руку, сжал. Вот сейчас захрустят тонкие кости… Нет. Владыка должен получить мальчишку живым и непокалеченным, ибо тот ему интересен. Остальное может и подождать…
Изверг в это время пытался утвердиться на единственной еще повиновавшейся ноге. Книга? Книга…
Астин Дволфир… Берестяные листы…
Родная деревня, ветер, родившийся над Светынью, запахи, голоса… Толстый теплый щенок, вынутый из гнезда… Квашня с тестом, которую он несет к хлебной печи… Топорик в руке, начерно вытесывающий прялку для Росомашки… Золотой плетеный шнурок, снятый с шеи кузнецом Межамиром… Смешливый, ясноглазый Межамиров Щенок…
Не о таком, ох не о таком след думать в бою. Если на то уж пошло, в бою вообще думать не след…
Как же вышло, что, вновь повернувшись к Извергу, Хизур увидел перед собой совсем другого противника? В его глазах больше не было ни ярости, ни отчаяния, ни обрекающего осознания собственного бессилия.
Не было вообще ничего. Лишь черная пустота.
Та самая, что поглощает и бесследно хоронит любое движение, любую мысль…
Хизур вдруг почувствовал, что тонет в этом взгляде. Он встряхнулся, и наваждение тут же прошло. Осталось, правда, неясное беспокойство, какая-то неуверенность. Ее можно было бы даже назвать страхом, если бы Хизур вообще был способен испытывать страх.
Тревожило то, что он необъяснимо перестал чувствовать биение жизни в своем противнике, мгновение назад бывшем просто беспомощной жертвой. Это значило, что Изверг уже не был вполне живым существом. И вовсе не раны были тому виной. Он даже не стоял сейчас на грани между Жизнью и Смертью. Он как бы шагнул через эту грань и сам стал воплощением Смерти. Готовым и способным причинить ее Хизуру. Это было совершенно невозможно, но это было именно так.
Хизур подошел к Извергу и с прежней ленцой пнул в уцелевшую ногу. Та подломилась, бывший венн тяжело рухнул на камни… А Хизур пришел наконец в себя, избавился от странного предчувствия гибели.
Какая гибель? От кого? От этого мешка с раздробленными костями, который, оставь его здесь, до воды-то не доползет? Червяк, которого осталось ногой только расплющить, собирался убить — его, Хизура?!
У него даже вырвался разочарованный вздох. Пора было заканчивать игру. До перевала Змеево Седло путь неблизкий, измотанный мальчишка сам не дойдет, его придется тащить…
Распластанный на камнях Изверг видел наклонившегося над ним Хизура смутно, словно сквозь дымку времени. Гаснущее сознание шутило с ним шутки, и говор реки, прыгавшей по далеким перекатам, отдался в ушах гомоном ярмарки. Изверг в подробностях и красках увидел ту давнюю ярмарку, увидел стайку малышей, затеявших игру в ножички на пыльной дороге…