Иклун вдруг разжимает ладонь и отталкивает Синеоку:
— Прячься! Беги во-он туда!
Она не успевает заметить — куда.
Она пытается вновь как можно крепче за него ухватиться, но брата уже нет рядом. Он во все лопатки бежит от нее в чащу, уводя за собой страшного человека в личине…
…Увидев, как дети неожиданно прыснули в разные стороны, разбойник вновь выругался. И, не раздумывая, бросился за мальчишкой. Этого ловить надо сразу, упустишь — ищи потом. Девчонка все равно далеко не убежит, мала слишком. Никуда не денется, вон, стоит на месте, ополоумевшая от страха…
Мгновение спустя Синеока все-таки побежала. Но не обратно к обозу, как ей хотелось, и не куда-то прочь, как велел брат. Ноги сами несли ее в ту же сторону, куда умчался Иклун.
Никогда прежде Синеоке Волчишке не бывало страшно одной в лесу…
Лес и теперь не предал ее. Цепкий куст ухватился за рубашонку, ловкий корень подставил подножку, чтобы уберечь дитя неразумное, не дать себя погубить. Споткнулась Синеока и скатилась под валежину, в старую барсучью нору. И густой черничник, расправившись, укрыл ее от недоброго глаза.
Разбойник, несший на плече оглушенного мальца, протопал в двух шагах, но ничего не заметил. Потом, связав Иклуна, он еще поискал Синеоку, вот только шарил он совсем в другой стороне. Где ж было догадаться черной душе, что перепуганная малявка кинется не спасаться, а спасать своего любимого брата!
Он поискал бы еще и, быть может, допытался бы по следам, но пришлось уходить. Лихой купец Горкун Синица отстоял свой обоз.
…Очнувшись, Синеока снова отправилась искать брата. А когда разгадала, что с ним случилось, вернулась к телеге. Нашла отца и одну за другой вытащила из его тела пять стрел. Вынула из мертвых рук топор и тяжелый боевой нож:. Земля вокруг была насквозь пропитана кровью. И его, и вражьей, и Рыжего.
Прикрыв глаза отцу, Синеока освободила от сбруи затихшего коня. Стала собирать сброшенные с телеги мешки, складывать в лубяные короба тонкие глиняные мисы — работу отца. В это время веннскую девочку заметили обозники.
«Дитятко, — ласково спросил Горкун, — а братец твой где? Не видала?»
Синеока хотела ответить взрослому вежливо, как учили дома. Но не вспомнила человеческих слов, лишь замычала…
Несколько дней спустя венны из рода Волка все обихаживали деревья, погубленные Змеенышем. Работа поначалу казалась им неподъемной и непосильной, но зря ли говорят: глаза страшатся, руки делают. Дальний конец Следа оставался еще очень неблизок, но и расчищенный участок как-то вдруг перестал казаться маленьким и ничтожным, и стало ясно, что для достойного завершения работы сил хватит вполне. Деревьям будет дарована новая жизнь, возможность служить добрым людям. Не только Волкам. Поначалу очищенные от сучьев бревна стаскивали прямо в деревню. На починку изб, на новые амбары, на крепкий тын выше прежнего… Но быстро поняли, что леса слишком много, и стали укладывать излишек прямо на месте. Потом бревна собирались постепенно скатить к Звони-це, благо Змеенышев След пролег вдоль реки. Уже не торопясь скрепить их в плоты — и по осенней большой воде пройти сперва в недальнюю Светынь, а там сплавить добытый лес и в сам Галирад.