«Сынок! Сынок…»
Мальчишка недоуменно взглянул на отца. Что случилось? Кругом родня, а он — танцует в кругу, и танец ему удается, и рокот барабанов рождает эхо на склонах! Вот оно, счастье!
«Что же ты плачешь, отец?…»
«Все хорошо, малыш. Я с тобой. Больше мы не расстанемся…»
Он должен был спешить, пока не растаяло, не исчезло увиденное в мелькании серебряной ленты. Страшась опоздать, воин рванул из ножен кинжал и с размаху хватил отточенным лезвием себя по горлу.
Почему он не сделал этого раньше?…
Вспышка боли, короткая и смехотворная… Ее сменил беспредельный покой, наступило чудесное умиротворение. Вот теперь все было действительно хорошо.
Никто из воинов даже не дрогнул, когда нардарец повалился лицом в костер. Напротив, рубиновые брызги даровали танцу Преходящего совсем уже запредельную силу. В струящемся серебре улыбались давно умершие близкие, воскресала любовь, оживала погубленная мечта. Счастье, которое каждый из них держал когда-то в ладони, а потом упустил, чудесным образом возвращалось.
Допустить ли, чтобы оно снова исчезло?
Нельзя! Невозможно!
А значит, надо спешить, пока все не оборвалось. Скорее, не то будет поздно!
Дальнейшее свершилось очень быстро. Гораздо быстрее, чем о том можно рассказать. Блеск выхваченных клинков, сверкание ленты, алая кровь…
Девушка отняла от губ дудочку и перевела дух. Танец Умирания таит великую власть, но даром он не дается. Не у всякой танцовщицы, сумевшей войти в этот Танец, хватает сил из него выйти…
Облаченная в шелк одолела ядовито-сладостное искушение. Дело, ради которого она начала Танец, еще не было завершено.
Отдышавшись, она стала осматриваться. Путь к пещере Железного Вабика был открыт. Ну, почти. У входа — всего один человек, и он не остановит ее, кем бы он ни был.
Юная танцовщица отбросила ленту, — пристальнее вгляделась в молодого стража. Вздрогнула было от неожиданности, но сразу овладела собой. Медленно сняла шелковую повязку, закрывающую лицо. В последнем закатном луче яркой зеленью сверкнули глаза…
«Таемлу!..»
Горный Кузнец узнал ее сразу.
Таемлу…
Повзрослевшая, наделенная, как и многие ее новые сестры, сверхчеловеческой красотой. Юная жрица Кан Милосердной, ставшая служительницей Мораны.
Как могло такое произойти?…
Горный Кузнец обратил взгляд на юношу, стоявшего у порога пещеры. Тот, естественно, видел, что произошло с заставой в ущелье, но оставался безучастно спокойным. Он никому не позволит войти внутрь. Правда в предстоявшем бою будет на его стороне…
Старик напряг зрение; стараясь различить в гаснущем свете черты его лица. Он уже догадался, кто это, но сердце снова кольнуло.