Га-нор, Кальн и Лук с утра ушли на охоту. Гбабак спал, выкопав глубокую яму и засыпав себя листьями. Квагер, понимая, что ничем не может помочь, считал не лишним отдохнуть и набраться сил. Блазги вообще не слишком любили холод и обычно зимой впадали в спячку.
— Вот так, собака?! — Юми протянул милорду Рандо блестящую миску.
Тот задумчиво хмыкнул, поправив сползший с плеча меховой плащ:
— Кажется, это все, что у нас было, Юми. Остается дожидаться охотников. Надеюсь, с добычей.
— Вот так, собака… — печально отозвался вейя и, спрыгнув с бревна, поплелся к лежанке квагера.
— Нэсс! Иди сюда! — крикнула мне с другого конца стоянки Тиф.
— А почему нельзя сказать «можно тебя на минку, если ты не занят»? — проворчал я, когда оказался рядом с шалашом.
— Она умирает. — Проклятая сразу перешла к делу.
— Почему вы ей не поможете?! Он же Целитель! И я ни за что не поверю, что дать ему правильный совет не можешь даже ты!
— Послушай, — утомленно отозвалась она. — Это Перерождение. Через него прошли все мы. Проклятые. Те, в ком была светлая «искра», а потом появилась темная, всегда испытывают на своей шкуре нечто подобное. Шен тоже не избежал этой участи.
— Но такого, как с ней, никогда не случалось. — Во рту у меня стало горько, словно я жевал стебель полыни.
— Ты не прав. Умирали и прежде. Трое из тех, кто обучался темной «искре» вместе со мной, погибли. Рован едва не умер. Он болел точно так же, как и она, — последовал легкий кивок в сторону шалаша. — Но Тальки вовремя смогла найти решение. Я пыталась показать Шену нужное плетение, воссоздав его по памяти, но из этого ничего не получилось. Я в чем-то ошиблась.
— Если ничего нельзя сделать — зачем ты меня позвала?
— Шен счел, что ты должен узнать первым.
Согнувшись в три погибели, я вошел в пахнущий хвоей шалаш.
Рона лежала, укрытая несколькими слоями теплой одежды. Рядом сидел Шен. Он не спал все эти дни и выглядел ничуть не лучше девчонки.
— Что это за Дар Целителя, если я не могу спасти ее? — тихо спросил Ходящий.
Я вздрогнул. Он почти дословно повторил мои слова, сказанные в тот день, когда погибла Лаэн. Тогда парень не смог мне ответить. Теперь промолчал я.
— Я не справился… Нэсс, я был таким идиотом, что дал себя уговорить… Проклятая права — самовлюбленный недалекий придурок!
— Почему ты не сказал Тиф, что учишь ее темной «искре»?
— Она не хотела, чтобы кто-то знал…
Я молча вслушивался в тяжелое дыхание девушки, а лицо Шена исказила гримаса боли:
— Я не могу потерять ее!
— Тогда вспомни. Вспомни, что говорила Лаэн, когда тебя лечила.
— Она что-то говорила? — тут же раздался голос Тиф у меня за спиной.