, то решил бы, что останки принадлежат нескольким видам живых существ. Черепа были довольно старые, и в основании каждого имелось довольно большое отверстие явно искусственно расширенное.
Заглянув внутрь одной из черепушек, я обнаружил на внутренней поверхности неглубокие царапины. Машинально я снял с «бороны» ложку и просунул ее в отверстие. Пожалуй, если бы мне потребовалось выскрести из такой вот черепушки мозги, эта ложка пришлась бы в самый раз.
Я повертел череп в руках, надеясь на то, что интуиция подскажет мне еще что-нибудь, но – тщетно. Мое глубинное «я» свернулось клубочком и демонстрировало острое нежелание соприкасаться с этакой дрянью. Более того, оно непрозрачно намекало, что лучше бы мне и вовсе отсюда убраться.
В другом «идолище» обитали черные слуги Маххаим. Тут тоже было довольно скверно, зато имущества – несравненно больше. Килограммов тридцать разнообразного бронзового оружия и посуды, изысканная одежда и украшения с камешками, которые в любом цивилизованном мире стоили бы изрядных денег. Кстати, значительная часть украшений: браслетов, ожерелий и прочего – была выкована из самого настоящего золота.
Пока «десятиноги» с радостными воплями осваивали сокровища, я обошел еще несколько «идолищ», но ничего полезного (в плане материальной культуры) не обнаружил. Никаких артефактов или иных загадочных приспособлений, кроме уже известных мне черепов и ложки, обнаружить не удалось. Зато в последнем идоле я отыскал вещь поистине бесценную: легкую шашку в кожаных ножнах. Эфес шашки украшал темляк из разноцветных ленточек. Шашка была в масляной смазке, и потому ржавчина ее не тронула. На основании клинка, с одной стороны – по-русски, с другой – по-китайски, было вытравлено: «Величайшему из Пророков Шу Даму – с любовью и преданностью от кузнечной артели Игоря Пунченко».
Что ж, надеюсь, что ты жив, кузнец Игорь. Твои руки могут быть очень кстати. А пока очень кстати то, что на ножнах имелся небольшой кармашек с бруском для правки клинка. Что-то мне подсказывало: точить шашку мне придется не раз.
Я прицепил оружие к поясу из львиного хвоста и почувствовал себя настоящим богатырем, которому не то что какие-то Маххаим – сам черт не страшен.
* * *
Так мы и заявились в поселок: впереди я, с шашкой на поясе, сумкой, полной денежной чешуи, в «форменном» плаще Маххаим на плечах. За мной, почетным эскортом – Боцман с братвой, увешанной награбленным так, что еле ноги передвигали. Это было не все добро: большую часть мы схоронили в джунглях.
Мужичок-«таможенник», едва нас увидев, дал деру.