Честно признаюсь: дикие джунгли я не люблю. Сырость, жара, насекомые. Да и отсутствие элементарных удобств вроде свежего кваса, холодного пива и панамы с мини-кондиционером мало способствует возникновению нежных чувств к данной природной зоне.
Однако нынешние условия путешествия я счел вполне удовлетворительными. Моя кудрявая голова покоилась на коленях юной (по крайней мере – внешне) красавицы, ход у лодки был ровный и плавный, тень паруса заслоняла пульсирующую жаром дырку в безоблачном небе, зато время от времени в моем поле зрения возникал знакомый силуэт воздушного разведчика – Марфы, сообщая, что в обозримом пространстве опасности нет.
Где-то впереди меня ждали новые приключения и разнообразные сюрпризы (как показывает мой жизненный опыт – по большей части неприятные), но сейчас судьба подарила мне столь дорогие сердцу каждого вояки минуты безделья и безопасности.
И я позволил себе расслабиться: повспоминать прошлое и поразмышлять о будущем, ибо, как говаривал мой инструктор по силовым контактам, корни будущего прорастают из прошлого. Промысли прошлое противника – и его будущее (равно как и отсутствие оного) будет зависеть только от тебя. Он был большим умницей, мой инструктор, и отлично понимал разницу между Одаренными – телепатами-сенситивами, способными «прочесть» мысли соперника, – и будущими Мастерами Исхода, к полноценному мыслечтению не способными, зато почти поголовно обладающими способностью в той или иной мера навязывать собственные мысли. А емкость этой меры зависела главным образом от того, насколько собеседник будущего Мастера Исхода отождествлял навязываемые мысли (а равно и желания) со своими собственными. Проще говоря, если эмпат или телепат чует, что ему сейчас дадут правой ногой по левому уху, то мне полагается формировать у противника острое желание треснуть меня по голове именно таким манером. А потом предпринять соответствующие действия, чтобы мой орган слуха не пострадал.
Человеческий мозг устроен таким образом, что мы всё время норовим заранее прожить свое будущее. Очень полезное качество для воина, который занимается анализом и прогнозированием. И очень вредное – для воина-практика. Поэтому опытный боец не думает о том, куда треснуть противника. А очень хороший – вообще не думает. Вернее, думает другой частью мозга. Не той, которая лупит. Но у нас, Одаренных, есть еще одна проблема. Очень серьезная проблема. Нам нельзя убивать. То есть в принципе можно, но… нельзя.
С этой негативной стороной бытия я познакомился практически во время того памятного путешествия по Гималаям, в котором впервые услышал слово «кулу». Тогда же, кстати, я принял и «боевое крещение». Хотя слово «кстати» здесь совершенно неуместно. То, что случилось с нашей группой среди рыжих камней на высоте без малого четырех километров над уровнем моря, было очень даже некстати. Потому что там, в горах, веселый и славный Одаренный, семнадцатилетний юноша Владимир Воронцов – умер.