– Школьниц?
– Я вам не сказала? – злорадно усмехнулась Светлана. – Да! Мой муж предпочитал малолеток. Тех, кому не исполнилось еще и шестнадцати! Я же в его глазах была безнадежной старухой. Мной он прикрывался, словно ширмой. Пусть все в обществе видят, что у него тоже имеется красавица жена. Как и у всех! Молодая, но в меру. Это было для него очень важным, понимаете? Чтобы никто не пронюхал о том, что он трахает совсем молоденьких сосок!
– Девочек?! Школьниц?! Но это же извращение!
– Конечно! Он и был извращенцем!
– Это отвратительно! Зачем вы это терпели? Могли бы заявить на него в милицию.
– Заявить – и все потерять? И потом – он бы все равно выкрутился. А где оказалась бы после этого я? В лучшем случае снова в своем родном городе. А в худшем… В худшем я бы лежала в роскошном палисандровом гробу, а мой муженек горько оплакивал бы мою кончину, уже присматривая себе новую подружку.
Подруги слушали и не верили. Такой уважаемый и известный человек – и вдруг педофил? Извращенец? Не может такого быть! Светлана выдумывает! Наговаривает на своего мужа. Но что-то в лице Светланы подсказывало подругам, что она не врет. Ее муж был именно тем, кем она его и назвала. И наверняка он действовал не один. Ведь подобное всегда притягивает к себе подобное.
– Среди этих так называемых «могущественных и влиятельных» полно таких выродков! – сказала Светлана. – Лично я знаю троих! Все они занимают значительные посты в аппарате управления. И… И, как могут, мешают принятию законов об усилении наказания для педофилов!
– Ну еще бы! Если они сами такие, значит, они приняли бы в этом случае закон против самих себя.
– Вот именно! – горько подтвердила Светлана. – И поэтому я вам точно скажу, что мы еще долго будем жить, не имея нормальных законов против этих уродов! Они будут развлекаться с маленькими мальчиками и девочками, и им все это будет сходить с рук.
– Какая гадость!
– Вы еще всех гадостей не знаете! – воскликнула Светлана. – Мало того что мой муж предпочитал малолеток: представляете, он поселил свою любовницу прямо у нас в доме! Девчонке было лет десять. Ну, может быть, одиннадцать. Она прожила у нас около месяца, а потом исчезла. Что с ней стало, я даже боюсь себе и представить! И она была не первой и не последней. Были и другие дети. Он представлял их окружающим, как моих сестричек, приехавших погостить к своей старшей сестре.
Сейчас Светлана была совсем иной. Она буквально кипела от негодования, нет, даже от ярости. И подруги наконец поняли, почему она хотела похоронить мужа в простом сосновом гробу. Ее бы воля, она закопала бы негодяя просто как собаку, без креста, и где-нибудь на свалке! Но такое сделать ей бы не позволили. И Свете пришлось ограничиться более скромной местью – бедными, почти нищенскими похоронами.