Бежецкий, хлопнув себя по колену свободной рукой, искренне расхохотался:
— Да вы наглец, сударь, — шутить в таком положении! — Но тут же, словно спохватившись, посерьезнел и приступил к допросу: — Кто вы на самом деле? С какой целью вообще затеяна эта дикая история?
Александр осторожно сел на ковре, будто невзначай опершись спиной о перевернутое кресло, а рукой о ковер. При этом его пальцы легли точно на рукоять выбитого из руки Бекбулатова кольта. Теперь, если предохранитель снят, а патрон в стволе…
— Не много ли вопросов для первого раза, ротмистр?
— Да как вы смеете?! Я могу спокойно пристрелить вас тут, на месте, как вора, пробравшегося в мой дом.
Александр снова ухмыльнулся непослушными губами и сплюнул солоноватую кровь, обильно скопившуюся во рту. Рукоять плотно лежала в руке, предохранитель, он проверил, был снят, и теперь оставалось только улучить момент. Однако вдруг совершенно неожиданно возникла уверенность, что никогда он не сможет разрядить пистолет в этого чужого человека, бывшего ему на самом деле куда ближе, чем любой родственник или даже брат. В самого себя.
Видимо, стоявший напротив человек тоже ощутил нечто подобное, потому что в нерешительности опустил ствол пистолета на полированную поверхность стола и возмутился:
— Перестаньте наконец портить мой ковер, сударь!
Занятые столь милой беседой, они не обратили внимания на то, что лежавший до сих пор без сознания Бекбулатов давно приоткрыл глаза, выбрал жертву и теперь по миллиметру подтягивал под себя руки, готовясь к смертоносному змеиному броску.
Бежецкий-первый не успел ничего понять, когда сидевший перед ним человек, так похожий на него самого, молниеносно выхватил откуда-то из-за спины большой пистолет и нажал на спуск, казалось целя ему прямо в грудь. Сердце вдруг запнулось, и кровь отхлынула от лица. Но боли почему-то не возникло, стрелявший, хрипло хохотнув, уронил пистолет на ковер, а позади раздался вздох и мягкий шум, который издает тяжелое пальто, падая с вешалки.
С пистолетом на изготовку Александр обернулся и увидел лежавшего навзничь другого очень знакомого человека, уставившегося в потолок неподвижными глазами. Возле левой руки, безвольно закинутой к голове, валялся короткий, но даже на расстоянии выглядевший смертельно опасным нож. Сосредоточиться на чертах застывавшего на глазах лица мешало круглое черное отверстие, расположенное точно над переносицей.
— Разрешите представить, господин ротмистр, — саркастически раздалось из-за спины. — Штаб-ротмистр князь Бекбулатов Владимир Довлатович собственной персоной.