Александр потребовал, чтобы выпила и Светорада.
– Вино веселит, а сегодня у нас есть повод, чтобы напиться.
Она пила, чтобы снять некоторое напряжение, и вскоре ей тоже стало весело. Даже казавшиеся сперва призрачными и жутковатыми скульптурные изваяния уже не пугали. На трибунах стали появляться какие– то силуэты: служители ипподрома, жившие в его недрах, смотрители животных, лекари, уборщики – все они вышли на неожиданный шум. Александр и им велел принести вина, пил с ними, обнимался с простыми конюхами и метельщиками, рассказывал о победе византийцев над арабами, требовал, чтобы все эти люди несли весть далее и ликовали.
Ему действительно удалось завести всех, Светорада тоже смеялась, охмелевшая, удивленная необычностью их ночной прогулки, радостная, оттого что Александр так весел. А он уже тянул княжну к себе, скинул с ее головы капюшон, растрепал волосы.
– Поглядите, какая она у меня! Какие волосы! Они словно волнистая пряжа в лунном свете.
Подхватив визжавшую Светораду на руки, он почти вскинул ее на плечо, усадил под приветственные крики. И так, неся княжну во главе развеселившейся толпы, двинулся в сторону главных ворот, чтобы выйти в город.
В лунном свете Константинополь был великолепен. Черные тени подчеркивали белизну мраморных колоннад, поблескивала позолота статуй, благодаря чему темные улицы казались светлыми. И очень тихими. Поэтому, когда веселая гурьба сопровождавших кесаря людей ворвалась в эту тишину, голоса и смех звучали особенно громко. Александр приказал орать и бить в ворота знатных патрикиев, сообщать всем о победе и ликовать. Его друзья размахивали факелами, гомонили, шумели. Попавшаяся на пути ночная стража не посмела вмешаться, сообразив, кто затеял все это безобразие. Стражи вообще старались не мешать «золотой» молодежи, однако услужливо подсказали, где находятся ближайшие кабачки. Уж там– то всегда есть с кем выпить и поделиться новостью.
– Пусть не скупятся на вино, – приказывал Александр, и кабатчики не скупились, понимая, что вся эта выпивка завтра же будет оплачена императорской казной. – Пусть все радуются, пусть выходят на улицы и празднуют нашу победу!
Светорада находила все это не слишком разумным, однако Александру и впрямь удалось расшевелить сонный город. То там, то тут в домах загорались огни, слышались голоса, все больше людей выходили из домов, собираясь на перекрестках. Даже разожгли костры – к неудовольствию стражей правопорядка, которые не очень– то радовались выходкам молодого кесаря. Да и со стороны иных патрикиев, разбуженных среди ночи, то и дело слышалось ворчание, что, мол, для неугомонного кесаря Александра даже победа флота – повод для бесчинств.