– Был, – подтвердила Светорада. И рассказала Стеме всю необычную историю поединщика Гурга– Скафти, которого они с Русланой из плена высвобождали.[136]
– Надо же, – удивился Стема. – А я его болтуном считал. Скафти же мне о том ни гу– гу. А он… Я ведь тогда о тебе тосковал, многие то видели, вот небось и пожалели меня, не теребили душу. Однако знаешь… Может, я и призову Скафти в Киев. Когда там все… Ну, в общем, когда потребуется.
И умолк. Опять тайны, тайны.
Светорада не хотела ни о чем гадать. Понадобится – Стема сам все ей скажет. И она улыбалась, ласково гладила мужа по щеке. Ее Стемушка, ее соколик. Она целовала его сильную грудь, рассматривала шрамы, особенно страшный рубец подле левого соска, который когда– то едва не отнял его у нее… Но отнял их друг у друга на долгие годы, на целых восемь лет. Ей исполнилось двадцать шесть, Стемиду уже под тридцать. Сколько времени упущено! И еще неизвестно, что их ждет.
И опять в предутренней мгле Стемид провожал ее к Влахернским воротам, а она говорила, что если все сладится, то вновь пришлет ему перстень. Ах, ночи были так коротки и им так не хотелось расставаться!..
Дорофея за это время просто извелась от страха. Да и княжна – расслабленная, довольная, с отсутствующим сияющим взглядом и запекшимися от поцелуев губами – явно не походила на богомолицу. Но Влахернский дворец встречал их обычной сонной тишиной. Как– то после обеда, когда Светорада сладко выспалась и вышла прогуляться в сад, ей повстречался Константин Дука, который, проходя мимо, вскользь заметил:
– Знал бы кесарь, какая ревностная верующая его невеста! Ни единой ночи дома не проводит.
Об этом стоило задуматься. И как бы Светораду ни тянуло к Стемиду, она осталась в тот вечер во Влахернах. А на другой день получила приказ явиться к императору в Палатий.
Лев принял ее в своих личных покоях. С ним была Зоя, патриарх, паракимомен Самона и еще несколько видных сановников империи.
– Наконец– то мы получили письмо от самбазилевса Александра. Вы рады, Ксантия?
Светорада выглядела скорее растерянной, чем довольной. Но заставила себя улыбнуться.
– Что сообщает кесарь?
– Лично вам – ничего. И это удивляет нас.
«А меня – нет, – подумала Светорада. – Наверняка этот легкомысленный человек уже нашел себе новое развлечение. Да и арапчонок Хассе, как я слышала, отправился с ним в паломничество».
Ее поразило другое – с каким равнодушием она думает о своем августейшем женихе. Но ведь теперь у нее есть Стема! Это придавало Светораде сил, и она вполне спокойно сказала, что такое паломничество, как путь к гробу Господнему, не может не настроить человека на благочестивый лад. Так что все мирское Александр, скорее всего, оставил на потом, на то время, когда надо будет думать о дальнейшем, а не о своей святой миссии и покаянии.