Хитрому, как целый выводок лисиц, Хейзингеру удалось невозможное: он сумел, пусть на время, наладить деловые отношения с безумно злым на него комендантом бронепоезда. Майор Ванчура даже пообещал немцу свою помощь в проведении акции! Чех согласился дублировать приказания Хейзингера, передавать их машинистам паровозов и боснякам обслуги. Только в этом случае, как понимали и Хейзингер и Ванчура, приказы полковника будут исполняться.
Ванчура пошел на такой компромисс вовсе не из опасения дисциплинарной ответственности и прочих неприятностей, вплоть до трибунала, которыми не так давно угрожал ему немец. Позиция Ванчуры была беспроигрышной и непробиваемой: ранен я, и все! Отвяжитесь от меня, я, может быть, с минуты на минуту Богу душу отдам, хочу перед смертью о вечном поразмышлять.
Сказать по правде, не только о скорой кончине, но даже о серьезном недомогании, вызванном ранением, и речи быть не могло, что Ванчура прекрасно осознавал. Ну и что? Предлог, чтоб наплевать на служебные обязанности, все равно отличный.
Нет, Хейзингер изловил чеха на куда более тонкий крючок с вкусной наживкой, что доказывает: полковник неплохо разбирался в прикладной психологии.
Он попросту доходчиво пояснил Ванчуре, что покуда акция не будет так или иначе завершена, бронепоезд не избавится от цистерны, а команда бронепоезда, соответственно, от самого Хейзингера. Зато, когда цистерна будет, наконец, опорожнена, Хейзингер с превеликой радостью покинет бронепоезд на ближайшем же полустанке. Если Ванчура поможет ему выполнить задуманное, то их расставание свершится, к обоюдному удовольствию, совсем скоро: как только бронепоезд дойдет до моста, а босняки, подчинившись распоряжениям коменданта Ванчуры, выкачают содержимое цистерны в воду. А если не поможет, то неизвестно, сколько еще мотаться бронепоезду по галицийским железнодорожным веткам. И кто, кстати, будет освобождать эшелон от цистерны: в одиночку Хейзингер с такой задачей не справится.
Войтех Ванчура подумал, плюнул – на этот раз не фигурально в потолок, а самым вульгарным образом на пол – и согласился. Ради того, чтобы возможно скорее избавиться от проклятого пруссака, комендант пошел бы и не на такое. Раненое плечо Ванчуру практически не беспокоило, и он вновь взял управление бронепоездом в свои надежные руки профессионала.
Рудольфу Хейзингеру оставалось только сидеть в запертом штабном вагоне и ждать. Он смотрел в узкую щель между бронированных ставен вагонного окошка и предвкушал, как уже через несколько часов любовно выращенная им зараза достигнет русских позиций по ту сторону линии фронта.