– Вы не боитесь, что я донесу на вас, Генрих?
– Мне кажется, вы не из таких… В любом случае, остается мое слово против вашего. Сколько мне лет, по-вашему?
– Шестьдесят?
– Сорок шесть. Я умираю вместе с кораблем, не забыли?…
… – Хотите метафору?
– Хочу.
– Представьте, что этот корабль – Германия. Его изуродовали, превратили из прекрасной боевой машины – в лучшие времена мы давали 31 узел! – в уродливое чудовище, которое пожирает свою команду. Вы видели моих матросов?
– Видел.
– Мне стыдно, Лангер, – сказал Мольтке. – Перед командой. Перед «Мюнхеном»… И, что самое страшное, мне стыдно перед Германией. Если бы я мог вернуться в тридцать третий год… Один выстрел, Лангер. Всего один. Для вас не звучит кощунством?
– В кого бы вы стали стрелять? – Мольтке молча посмотрел на меня. – Понимаю. А остальные? Хватит у вас пуль на всех?
– Если я буду не один – хватит. Вы бы пошли со мной, Лангер?
Я помолчал. Мольтке сошел с ума? Впрочем, я и сам на полпути. Обер-фикус Лангер, третий горшок слева… Но! Вернуться в тридцать третий год – и спасти Германию от Гитлера? Потому что сейчас февраль сорок пятого и – надежды нет. Мы проиграли.
– Заманчиво. К сожалению, это невозможно…
Мольтке загадочно улыбнулся.
– А если представить? Вот этот корабль – может плыть по реке времени вспять. Что бы вы сделали? Считайте меня сумасшедшим, Лангер, но – ответьте на вопрос. Вы бы рискнули?
Я посмотрел ему в глаза:
– Да.
…Вигельт вошел, прикрыл за собой дверь.
– Ну, что? – я встал, разминая ладонями затекшую шею. В глаза как песка сыпанули. – Есть что-нибудь?
Он приложил палец к губам, взглядом куда-то наверх. Правильно. На месте Геверница я бы прослушивал все бараки…
– Нет, господин лейтенант, – сказал фельдфебель громко. – Ничего.
– Вольно, Вигельт, – я убрал со стола кружку с кипятком и бумаги. – Рассказывай.
Он достал из-за спины сверток, завернутый в обрезок шинельного сукна. Судя по движениям, довольно увесистый. Опустил сверток на стол…
– Да все как обычно, – заговорил Вигельт, разворачивая сверток. – Выгнали пленных, прочесали бараки. Только не так, как эти… охрана, мать их!.. а с толком. Нашли всякую мелочевку. Кусок хлеба, железяку гнутую. Технарь ихний, забыл, как его… посмотрел, сказал: не то. Сейчас Кнапп с отделением обнюхивают округу… Мож, чего найдут.
Развернул.
…Нож, удар ладонью, упрямая жесть. Банка норовит выскользнуть из ладони…
Наверное, эти русские очень хотели есть.
Когда-то это было очень похоже на консервную банку. Желтую, блестящую. И написано на донце: «Заяц». Кто-то из них умел читать по-немецки. Решили: попробуем. Иногда голод сильнее инстинкта самосохранения…