– Добрый день, господин Мовсани. – По-английски Зегер говорил с явным немецким акцентом. – Как видите, я пришел вовремя. Где состоится интервью?
– В этой комнате, – ответил Мовсани.
– А эти господа? – Зегер показал в сторону Дронго, Хитченса и Слейтера.
– Они нас покинут, – пояснил Мовсани. – До свидания, господа. Полагаю, что за полчаса мы управимся. Нам еще нужно успеть на открытие кинофестиваля.
– Разумеется. – Зегер достал диктофон, улыбнулся, показывая крупные лошадиные зубы.
Он устроился в кресле, напротив дивана, достав оба своих диктофона. Он уже не смотрел в сторону уходивших. Дронго вышел вместе с англичанами в соседнюю комнату, прикрывая за собой дверь. Последнее, что он услышал, перед тем как выйти, были слова Зегера, включившего диктофон.
– А теперь, господин Мовсани, мы побеседуем об интересующих нас вопросах. Если разрешите, я начну с главного...
Дронго прикрыл за собой дверь.
– Его обыскали, – сказал он, обращаясь к Хитченсу. – Надеюсь, что немецкий журналист не станет убивать английского подданного, пусть даже этнического фарса.
– Если за голову Мовсани обещали два миллиона долларов, – напомнил Хитченс, – то вполне вероятно, что убийцей может оказаться не только немец, но и англичанин. Слишком большая сумма для соблазна. А вы так не считаете?
– Говорят, что фетва была отменена. Значит, возможный приз никому не достанется. И тогда непонятно, кому и зачем нужно убивать Мовсани. Если это не ненормальный охотник, свихнувшийся от религиозной пропаганды, или политический расчет какой-нибудь конкретной страны.
– Что вы хотите этим сказать? – быстро спросил Слейтер. У него был неприятно высокий голос.
– Очевидно, что убийство Мовсани будет политическим актом, который необходим целому ряду государств. Американцам, чтобы показать кровожадность иранцев и их пособничество терроризму. Израильтянам, чтобы иметь возможность спокойно поднять в воздух свою авиацию и наконец разбомбить ядерные объекты в Бушере. Соседям иранцев, которые опасаются их ядерных амбиций и им нужно скомпрометировать Иран любой ценой. И наконец, в самом Иране может быть очень много людей, которые сознательно готовы пойти на обострение отношений с Западом. Таких слишком много. А убийство известного режиссера гарантированно разорвет всякие возможные отношения между западным миром и Ираном. Вот вам и заинтересованные стороны.
– Нужно было остаться вместе с ним, – нервно заметил Слейтер, подходя к столу, – так было бы лучше для всех. Вы понимаете, что может произойти, если Мовсани убьют. Вся ответственность будет на нас, господин Хитченс. После сегодняшнего покушения...