Никто ведь так и не решился шагнуть в этот портал? – подумала Лота.
«По крайней мере, никто не вернулся оттуда, чтобы рассказать».
– Как же ты себя ненавидишь, – сказала Лота.
– Я? – Красавчик удивился. Свет фонаря падал ему на лицо. – О нет, миледи… Ошибаетесь. Я вполне научился себя терпеть.
Выглядел вампир неважно. Вместо обычной бледности – болезненная желтизна. Правая рука забинтована до локтя и подвешена на перевязи. На белых бинтах – темные пятна. Раны от серебра так просто не затягиваются.
Лота помолчала. Огляделась – вокруг тьма. Опять тьма. Жизнь в Логове кого угодно приучит к пещерному существованию.
«Только не меня, будь хаос милостив. Боже, как я устала».
Она перевела взгляд на Красавчика. Даже смотреть на него было больно.
– Зачем ты это сделал?
Красавчик поднял брови.
– Что именно, миледи?
– Я говорю про Жана.
– Ах да, конечно, – сказал он с горькой издевкой, – убийство разрешенного вампира считается преступлением. Я совсем забыл.
Лота вскипела.
– Не делай вид, что не понимаешь!
– Я понимаю, миледи.
Они не виделись четыре дня. За это время Лота успела десять раз вспомнить и хорошее, и плохое. «Выкинь его из головы, девочка!» Но я должна разобраться… «Должна?»
– Тогда почему?
Красавчик пожал плечами. Камень-Сердце! Как можно быть одновременно таким притягательным и таким отталкивающим?
– Вам надо быть осторожнее, – сказал вампир медленно. Он сделал шаг и посмотрел Лоте в глаза – в упор, близко-близко. Зрачки его мерцали…
Это было странно. И завораживающе.
– Что… что ты имеешь в виду?
Внезапно взгляд Красавчика изменился. Стал холодным и пустым, как у голема.
– Что случи…
– У меня хороший слух, миледи, – перебил её вампир. Лота растерялась. Словно открыла дверь в теплый летний день, а оттуда хлестнул ледяной ветер с дождем. – Сейчас я слышу, что ваше сердце бьется чаще, грудь вздымается, и кровь шумит в висках. Возможно, я груб и бестактен… но миледи чувствует желание?
У Лоты от возмущения задрожало внутри. Даже в раненом плече отдалось. Так бы и треснула этому… глупому, насмешливому… идиотскому идиоту! «Миледи чувствует желание?» Да уж, конечно. Миледи чувствует бешенство!
– Ты – проклятый гнилушка!
На мгновение Красавчик замер. Потом поклонился.
– Такая прямота делает вам честь. Высказывание вполне в духе лорда Элжерона.
«Ах ты!»
– Вернее, лорда Марана, – сказали за спиной Лоты. – Половинчик, ты совсем вскружил голову моей племяннице! Лота, милая, не правда ли, Половинчик на редкость обаятелен? Даже я заслушался.
Голос был знакомый.
– Маран?
– Можешь звать меня «дядей», девочка. Не люблю я эти церемонии.